Во времена средневековья при средней продолжительности жизни 30 лет мужчины в возрасте от 15 до 30 лет составляли 1/8 от численности населения (12,5%). Но нигде и никогда не мобилизуется 100% мужчин призывного возраста. Даже в современных условиях мобилизационный «потолок» составляет 10% от населения. При тотальной мобилизации — 15–20%. Следует учесть также значительное отличие средневековой армии от современной. Если в современные мобилизованные 15–20% населения входят и те, кто по состоянию здоровья служит связистами, водителями, санитарами и пр., то в средневековый поход могли пойти только те, кто на своих ногах проходил сотни километров, неся на себе доспехи и оружие. Таким образом, в средневековую армию могли призвать единицы процентов от численности населения. Так что армия Дмитрия Донского могла исчисляться от силы единицами тысяч человек.

Лично мне показалась объективной работа «О численности войска Дмитрия Ивановича на Куликовом поле» (автор В. В. Пенской), где численность всадников, как я понял, с обеих сторон оценивается в 5–6 тысяч человек. Для средневековья это — большая битва!

Оценка результатов Куликовской битвы также неоднозначна:

«Русское войско понесло тяжёлые потери. Долгое время на Руси не могли даже определить, победа ли была в битве на Непрядве или кровавое поражение. Лишь со времён Ивана Грозного Куликовская битва безоговорочно стала признаваться русской победой» [16]. К этому можно добавить, что из-за спорности и большой противоречивости описания и оценки Куликовской битвы, а главное — роли Дмитрия Донского, он канонизирован Русской православной церковью только в 1988 году, во времена «Перестройки».

До сих пор нет ясности в вопросе о том, где происходила Куликовская битва. На поле у места впадения Непрядвы в Дон в Тульской области нет никаких ощутимых археологических находок, подтверждающих факт якобы происходившей здесь колоссальной битвы. Четыре наконечника от стрел и штучные находки металлических изделий едва ли можно воспринимать всерьёз. Может быть, за шесть столетий все останки и предметы истлевают вовсе? Нет. В Москве, в Старо-Симоновом монастыре (в котором, кстати, похоронены Пересвет и Ослябя), находящемся на территории ЗИЛа, есть массовое захоронение, датируемое татарским погромом хана Тохтамыша 1382 года, в котором до наших дней сохранилось множество костей.

Даже если бы всё оружие и доспехи сотен тысяч бойцов поржавели полностью, миноискатель зашкаливало бы от многих тонн ржавчины, находящейся в земле, как это происходит в местах боёв времён ВОВ. В российской исторической литературе высказывается такой аргумент: на Куликовом поле нет археологических находок, но сомневаться в правильности указанного места не следует, так как нет никаких находок ни на поле Грюнвальдской битвы, происходившей примерно в те же времена, ни на Ворскле. Авторы таких высказываний либо не компетентны в вопросе, о котором берутся судить, либо сознательно вводят своих читателей в заблуждение. В 60-х годах XX века на Грюнвальдском поле польские археологи производили раскопки. Конечно, количество этих находок трудно сравнивать с теми, которые обнаруживаются в местах массовых захоронений времён Второй мировой войны, но они есть: остатки упряжи, оружия, доспехов, костей и черепов с рублеными повреждениями. Как правило, основное количество погибших в битвах составляют побеждённые. После Грюнвальдской битвы поверженных тевтонов не хоронили, их забирали родственники и отпущенные под рыцарское слово пленные. Есть артефакты и на месте битвы на Ворскле — они хранятся в музее Полтавской битвы. О тех и других находках пишу в соответствующих главах.

Наконец было придумано объяснение отсутствия находок оружия на Куликовом поле, казалось бы, полностью устраивавшее российского читателя: ничего не найдено потому, что после битвы всё было разворовано жителями близлежащих сёл. Но следом возникает вопрос: почему ничего нет и в близлежащих сёлах? К тому же возникает большое сомнение насчёт того, что после средневековых битвах в соседних деревнях кто-то оставался в живых. Армия противника, естественно, грабила и уничтожала местных. Мало чем отличалась в лучшую сторону и «своя». Разумеется, из ближайших к месту битвы населённых пунктов призывалось всё мужское население. Чаще всего ополченцев ставили в центре, где они не могли разбежаться во время боя и по сути дела играли роль «пушечного мяса», предназначенного для того, чтобы противник, рубя малоквалифицированную часть войска, увяз в битве и потерял подвижность. Даже после победы мало кто из ополченцев возвращался домой.

Ну да бог с ними, с артефактами! Что привело на Куликовское поле влиятельных литовских князей Дмитрия Ольгердовича, Андрея Ольгердовича? Шёл ли туда Ягайло Ольгердович? Зачем они рисковали жизнью в далёком второстепенном княжестве? Встречающаяся версия о том, что Андрей и Дмитрий Ольгердовичи таким образом искали поддержку у Дмитрия Донского в борьбе с Ягайлой за великокняжеский престол в ВКЛ или даже служили ему — просто смешна. Москва в то время сама не имела самостоятельности, да и её военный потенциал был несопоставим с уровнем противостояния в борьбе за власть в ВКЛ. Скорее всего, речь идёт о защите от татарского набега Московского княжества — пусть окраинной, но территории, возможно, принадлежащей ВКЛ. И роль воинов-литвинов в этой победе решающая! Это — наша победа!

Основными источниками о Куликовской битве являются «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище». И хоть они столько раз и настолько «подкорректированы» за последние столетия российскими идеологами от истории, что там «живого места», на которое можно опереться в изучении битвы, нет, всё же начнём их читать. САМИ, мой читатель. Своими глазами.

Для начала воспроизведу отрывки из учебников по «истории», которые написаны «на основе» Сказания и Задонщины. Начну с советского учебника по истории для 4-го класса.

8. Куликовская битва

Ненависть к монголо-татарским захватчикам поднимала народ на борьбу. В разных концах Руси вспыхивали восстания, которые ханы жестоко подавляли. Чтобы сбросить ненавистное иго, нужно было объединить русские княжества. Центром объединения стала Москва.

При внуке Ивана Калиты — князе Дмитрии Москве подчинились уже многие русские княжества. (Хотелось бы их увидеть в виде списка. — Прим. авт.) Чтобы лучше укрепить Москву, Дмитрий приказал вместо деревянных стен Кремля построить белокаменные. Вскоре на кремлевском холме выросла грозная крепость.