Она взглянула на Раздражаева немного смущенно.

– Кем?
– заинтересовался появившийся из шлюзового отсека Совковский.

– Не важно, - Света покосилась на Жутикова.
– Предложение в силе?

– А?
– его взгляд забегал.
– Я не понимаю, куда мы попали?

– Мы вернулись, Паша, - в голосе Светланы звучали укоризненные нотки. Ты хочешь сделать вид, что ничего не помнишь?

– Я помню Землю, свою клинику, нас, - поспешно исправился Жутиков.
– Но это не моя больница... это... "Колонист-9"?!

Он крепко зажмурился.

– Правильно, коллега, вы приходите в себя, - ободрил его Раздражаев.

– Не хотелось бы, - процедил сквозь зубы Паша.
– Не надо было нас лечить, Михал Михалыч. Там было лучше.

– Где? На Земле?
– уточнил Совковский.

– Именно так, - согласился санитар.
– Там я был доктором в солидной клинике, у меня была... почти уже была... семья и спокойная, обеспеченная жизнь. А здесь...

– Я с тобой, - Света взяла его за руку.

– Единственное утешение, - пробормотал Паша.

– Подлец, - слабо возмутилась девушка.
– Надо же - "единственное утешение"!

– Я хотел сказать...
– Жутиков замялся.
– Ну... не то я хотел... в смысле что...

– Ладно, я поняла, - смилостивилась Света.
– Раздражаев, сколько мы зависали?

– Двое суток.

– Для первой атаки - нормально, - подсказал Совковский.
– За время вашего "отсутствия" медицина серьезно продвинулась вперед. Теперь нам известно, как развивается болезнь: в три атаки. Первая - легкая, двухдневная, выживают почти все. Вторая посильнее - недельная. Летальность тридцать процентов. После третьей, полуторамесячной, остаются в живых двое из десяти. В основном люди умирают от истощения. К пассажирским креслам стараниями экономных конструкторов подведена только вода. Питание и лечение не предусмотрено. Так долго валяться с температурой и без пищи не каждому по силам. Но некоторые выживают и больше не залипают, почему - непонятно. Их мало, но все-таки это двадцать процентов. Хоть что-то.

– Утешение так себе, - заметил Паша.
– А между атаками - просветления? Как у нас сейчас?

– Да. К сожалению, это ненадолго. Час-два. Если хотите нам что-то поведать - поспешите. Ведь вам надо будет еще и подготовиться к следующей атаке. Подкрепиться, принять кое-какие лекарства и витамины. Чтобы не попасть в печальные тридцать процентов.

– Тогда подробно описывать наши видения мы не станем, только резюме, предложила Света.
– Все колонисты действительно видят единый "глюк". Они живут в довольно странном мире. Хорошо освещенном, но без солнца. Он полон всевозможных оттенков красного, но они упорно величают этот странный пейзаж "нашей голубой планетой Земля". Они живут в счастье и согласии, но почти не понимают, по каким законам существует окружающая природа. Они все как один мучаются от странного невроза - боязни замкнутого пространства...

– Клаустрофобии, - вставил биолог.

– Да, клаустрофобии, проявляющейся даже на открытых пространствах, но все равно упрямо обустраиваются на новом месте, словно их кто-то заставляет...

– Но те, кто выжил после третьей атаки, говорят, что их жизнь "внутри ступора" заканчивается ядерной войной, - заметил Совковский.

– Наверное, так оно и есть, - согласилась Светлана.
– Но лишь для тех, кто покидает "Землю", возвращаясь в реальность. Все прочие продолжают счастливо жить в "идеальном" багровом мире, не вспоминая о Планете. До тех пор, пока не умрут их бренные тела здесь, на Планете. И тогда для них, наверное, тоже случается персональная атомная война или какая-то еще катастрофа. Кстати, все очень напоминает принципы построения нашей действительности. Люди по одному приходят в мир, живут в нем все вместе, а затем неизбежно уходят - тоже поодиночке, в страхе и сомнениях. Там все то же, как в настоящей жизни. И это, поверьте, господин директор, неспроста...

* * *

... Машина была что надо. Раньше Жутиков не мог и мечтать о таком аппарате. Неудивительно, что утром, наспех проглотив завтрак, он потащил Светлану обкатывать новое приобретение. Жутиков радовался, как ребенок. Света сослалась на то, что в технике ничего не понимает, но по ее лицу было видно - авто ей тоже нравится. Или, быть может, ей нравилось раскатывать в этой машине вместе с Пашей. Так или иначе, но девушка выглядела вполне счастливой.

Жутиков вырулил на главную улицу городка и затормозил у супермаркета. Во всю витрину магазина был развернут плакат: "Новичкам скидки 90%!" Проехать мимо такого заманчивого предложения было просто глупо.

– Что, на все скидки?
– осторожно поинтересовался Паша, выглядывая из окошка автомобиля.

– От и до, - заверил выходящий из магазина мужчина, нагруженный огромными пакетами.
– Просто праздник для кошелька!

– Здорово!
– Жутиков вынул бумажник и пролистнул толстую пачку наличности - подъемные, выданные в первый же день в больничной кассе. Свет, чего нам надо?

– Массу всего, - оживилась Света.
– Доверь это дело мне. Тратить деньги я умею.

– Ну идем тогда, - Жутиков улыбнулся немного растерянно.

Его фантазия по части покупок была ограничена самым необходимым: хлеб, кефир, какие-нибудь овощи-фрукты, иногда бутылка пива с пачкой сушеных кальмаров да пара окорочков...

– Не передумали, голуби мои?

Паша и Света удивленно взглянули на покупателя, который успел свалить пакеты в багажник своей машины и теперь утирал испарину. Жутиков готов был поклясться, что секунду назад это был абсолютно другой человек. Теперь же перед растерянной парочкой стоял... Глюков!

– Рисковый ты мужик, Сан Саныч, - Паша красноречиво размял кулаки.
– Ты разве не помнишь, что я обещал тебя придушить?