– Слышали, уничтожит все живое на Планете, - Президент махнул рукой. А если нажать плавно, однако с достаточным усилием?

– Ну-у... не знаю.

– Да все равно он не готов!
– воскликнул Труба.
– Я про "Криптон". Там ни одного компьютера еще не установили. Голая конструкция и система управления двигателями! Я буквально вчера получил текущий рапорт.

– А что еще нужно?
– удивился Президент.
– "Присобачиваем" рубку, выводим на ее пульт педаль газа... или что там, кнопку... и все.

– Как это все?
– адмирал почесал в затылке.
– А эти... системы телеметрии для стыковки, связь, поворотные двигатели... Да много чего еще! Лебедянко, что вы молчите? Это же ваша вотчина.

– С астероидом его состыкуют автоматические буксиры, а связь ни к чему, - оживился профессор.
– Чтобы передачу не перехватили какие-нибудь журналисты. Если кто-то пронюхает, что мы два года скрывали такую жуткую тайну, несдобровать всем, кто был в нее посвящен. Так что фиксируем "Криптон" на астероиде и врубаем двигатели крейсера на полную тягу.

– Врубаем...
– задумчиво повторил адмирал.
– А кто?

– Что - кто?

– Кто врубит?
– пояснил Труба.
– Ведь без связи команду не дашь. Да и некому будет ее давать, если компьютер на "Криптоне" не установим.

– Тебе же сказали - педаль!
– вновь подключился к беседе Бубнов.
– И рубка. Пилот там будет.

– А-а...
– Труба несколько раз кивнул.
– Доперло!

– Что-то на редкость быстро, - ухмыльнулся Хорошеев.

– А кто пилотом-то станет?
– спросил Труба, не обращая внимания на его подковырку.
– И что будет после? Ведь "Криптон" от астероида клещами не оторвешь, он все топливо на тягу спалит, движки-то у него о-го-го какие, конструкции Мерсье! Они же топливо ведрами хлебают. А что помельче, запасной челнок какой-нибудь, оттуда не взлетит. Тяжело. Камикадзе будем искать?

– Нет, такие нам не подойдут, - возразил Лебедянко.
– С двигателями Мерсье шутить нельзя. Ведь сам крейсер пока лишь голая конструкция.

– Рама и двигательный блок, - подтвердил адмирал.
– Даже без защитного кожуха. Как доисторический мотоцикл.

– Это и плохо, - профессор вздохнул.
– К подобным двигателям без защитных средств нельзя приближаться даже на километр. Они такое магнитное поле генерируют, что с ума можно сойти. В самом прямом смысле. Как показали исследования, это поле очень серьезно воздействует на психику. Усиливает любые эмоции, страхи или переживания в тысячи раз.

– Представляю, - пробормотал Труба.

– А вы умеете?
– опять поддел его Хорошеев.

– Если в обычной жизни человек часто беспокоится, например, выключил ли утюг, то в таком поле он наверняка чокнется.

– Вот именно, - согласился Лебедянко.
– Он может чокнуться от чего угодно. От невыносимой тоски по родным и близким, от тысячекратно усиленного желания поиграть с любимой собакой или в очередной раз полистать альбом с открытками. Чтобы оставаться на "Криптоне" длительный период, нужна очень крепкая, стабильная психоматрица. То есть пилот не должен быть ни сумасшедшим, ни фанатиком, ни склонным к истерике или капризам психопатом. Он не должен быть даже увлекающимся, таким, знаете ли, влюбленным в свою профессию или во что-то еще. Никаких ярких эмоций или душевного надлома, никакой склонности к самоубийству. Нужен абсолютно здоровый человек, сохраняющий самообладание даже в ситуации скорого светопреставления и невеселой лично для него альтернативы.

– Герой, - хмыкнул Хорошеев.
– Из кино. Невозмутимый, жестокий, но справедливый.

– Герой, - согласился профессор.
– Нет, действительно - герой, без иронии. Ведь только подумайте, он должен пойти на это дело, зная, что о его подвиге не догадаются даже астрономы-любители. Не будет ни награды посмертно, ни благодарности потомков, ни памятных монет с его профилем. Если мир выживет, тайна спасения человечества так и останется тайной за семью печатями, а если Планета погибнет, о герое и вовсе не вспомнит ни одна живая душа. Никто ведь не выживет.

– Нормальная ситуация, - заявил Труба.
– Солдаты часто рискуют собой. Я найду вам военного пилота за минуту.

– Солдаты не годятся, - возразил Лебедянко.
– Они люди увлеченные.

– Кто? Солдаты?!
– адмирал искренне рассмеялся.
– Да более уравновешенных, неэмоциональных и бездушных ублюдков, чем, например, в космодесантном батальоне "Бешеные Волки", вы не найдете на всей Планете! Так, Бубнов?

– Нет, - упрямо заявил профессор.
– Вы меня не поняли. Эти ваши "волки", может, и чурбаны чурбанами, но все равно люди, любящие свою профессию, свое оружие, себя, таких непобедимых и романтично-загадочных. Здесь нужен человек, который не любит даже самого себя и в то же время никогда не сунет голову в петлю, потому что это не придет ему в голову и в страшном сне, но при этом способен, пусть и без восторга, пожертвовать жизнью ради великой цели. Ни солдаты, ни примерные обыватели, ни, наоборот, преступники не подойдут. Они все имеют свои недостатки, устремления, привязанности в конце концов.

– Из кого же выбирать?
– размышляя вслух, пробормотал Бубнов.
– Из алкашей и наркоманов?

– Они не проходят по здоровью. Нужен человек равнодушный ко всему, в том числе к этим губительным соблазнам. Человек самодостаточный, но внутри своего замкнутого мирка готовый на подвиг. Абсолютно уравновешенный, с железными нервами, каменным рассудком, но без привязанностей в жизни, эмоций в душе, изящных мыслей в голове и без иллюзий насчет высшего предназначения. Как своего, так и всего человечества.