— Надеюсь, вы берете из Скоутни пластинки?

Мне вспомнился павильон, озаренный луной и мерцанием свеч… И вдруг оркестр, наигрывавший попурри, перешел к исполнению «Возлюбленной». Что за роковое, жестокое совпадение!

Щекам стало жарко от прилившей крови. Да лучше сквозь землю провалиться! Сорвавшись с места, я бросилась к зеркалу в конце коридора.

— Что случилось?! — крикнул вслед Коттон.

— Ресница в глаз попала, — отозвалась я.

— Нужна помощь?

— Спасибо, сама справлюсь.

С платком я возилась до тех пор, пока с лица не сошла краснота. Думаю, Саймон ничего не заметил.

Когда я вернулась в нишу, он окинул меня взглядом с головы до ног.

— До чего же меняет вас платье, прямо удивительно! Даже не знаю, хорошо ли это, что вы повзрослели. Ладно, привыкну. — Он улыбнулся. — Но в образе девочки вы были само совершенство.

Итак, ему нравилась забавная девчушка, пляшущая с цветами вокруг костра в день летнего солнцестояния; ее он и поцеловал. Впрочем, мотив его поступка, наверное, никогда не узнать.

С этого момента беседа пошла у меня легко, Саймон даже немного посмеялся моим шуткам. Я снова ему нравилась! Однако то была уже не я, а подражание себе прежней. Сплошная «сознательная наивность». Никогда, никогда раньше я с ним так не держалась! А может, держалась. Но выходило это само по себе, естественно. Легкомысленно щебеча с Саймоном под «Возлюбленную», я впервые слушала себя, будто со стороны, и понимала: прежняя естественность для меня отныне неестественна. Я повзрослела. И не только из-за преобразившего мою внешность черного платья.

Музыка закончилась; Роуз подошла к нам, а Нейл ушел за напитками.

— Последняя мелодия — просто чудо! — воскликнула она. — Интересно, как называется?

— К сожалению, не обратил внимания, — ответил Саймон.

Я пожала плечами.

— И я.

Роуз уселась в нише напротив, вытянув ноги вдоль дивана.

— Устала? — Подошел к ней Саймон.

— Безумно, — отозвалась она, не сдвинувшись ни на йоту, чтобы дать ему сесть рядом.

Он опустился на пол.

— Хочешь, поедем домой, как только допьем коктейли?

— Да, пожалуй, — согласилась сестра.

Нейл собирался остаться со мной в гостинице, но я возразила, что протанцевать весь вечер босиком в коридоре невозможно.

— Ну да. Ни дать ни взять вечеринка в обитой войлоком палате психбольницы, — улыбнулся он.

Никогда не забуду тот день. Толстый ковер, обтянутые парчой стены, отражение сияющих люстр в золоченых зеркалах… Все такое роскошное — и бессмысленное, безжизненное…

У подъезда Нейл сказал, что подниматься не станет, — проводит до лифта. Пропустив Саймона и Роуз хорошо вперед, он остановил меня и негромко произнес:

— Похоже, нам пора окончательно попрощаться.

Меня охватила грусть. В дополнение к прочему тяжкому грузу страданий.

— Но мы ведь еще увидимся, правда?

— Конечно! Непременно приезжайте в Америку.

— А вы в Англию не приедете?

— Вряд ли, — ответил Нейл и, рассмеявшись, добавил: — Может, и приеду. На старости лет, когда разбогатею.

— За что вы нас так не любите, Нейл?

— Ничего подобного, люблю, — быстро произнес он. — Я все люблю. Просто мне здесь не место.

Саймон и Роуз крикнули, что лифт ждет только меня. Мы торопливо пожали руки.

Как горько! Неужели я увижусь с Нейлом лишь много лет спустя?

В квартире горничная передала мне сообщение от Стивена. Я и забыла, что просила его позвонить! Роуз прочитала записку вслух:

— «Мисс Кассандре Мортмейн от мистера Стивена Колли. Джентльмен сказал, что, если требуется, он полностью в вашем распоряжении».

— По-моему, сказано превосходно! — заметил Саймон. — Думаю, лучше перезвонить.

— Утром перезвонишь, — махнула рукой сестра. — Идем в спальню. Нам до сих пор не удалось толком поболтать.

В тот же миг из своей комнаты вышла Топаз и сказала, что хочет со мной поговорить.

— Может, завтра поговорите? — с нетерпеливыми нотками в голосе предложила Роуз.

Мачеха ответила, что причин откладывать разговор не видит.

— Сейчас лишь половина десятого. Я специально вернулась пораньше.

— Ладно, только давайте быстрее, — недовольно вздохнула сестра.