Когда отдых не задался и все пошло наперекосяк, стоит ли задуматься над своим поведением?
Присутствует не нормативная лексика!
Звезда на сеновале
Что вы представляете, когда вам предлагают провести свой заслуженный отпуск за городом? Солнце нежно ласкает светлую кожу, чистый воздух и легкий ветерок, шелестящий в кронах фруктовых деревьев, речка с песчаным бережком и водичкой, словно парное молоко, обволакивающее разгоряченное тело, гамак в тени березок да сладкие овощи прямо с грядки. Что в итоге получаете? Обгоревшие плечи, потому что: «Женюль, пойдем смородинки пособираем, вон ее целая гряда»; первый в жизни обморок, потому что «Ох, Женька, ну и загазовала себе легкие в этом городе». Позеленевший от тины, прибрежной травы и вспоминать тошно от чего еще ярко розовый купальник, так как: «Жень, не лезь туда, там коровы по мелководью на соседний берег перебираются. Женя?»; красное и опухшее ухо, ведь: «Женя, не махай руками, осы просто так не нападают!». Ну и конечно же, тьфу ты, дизентерия, потому что «Да ладно тебе, Женёк, что ты эти огурцы намываешь, у нас на грядке все стерильно». И все это в первые четыре дня моего пребывания в Любушках*, черт бы их побрал!
– Все, Марин, не могу больше!- ни разу не надеванный шелковый топ цвета морской волны полетел в чемодан,- Это ж не отдых! Это катастрофа!- следом за топом мини платье и серебристые босоножки на шпильке,- Я целый год вкалывала как проклятая, что бы провести эти двадцать восемь дней в свое удовольствие,- серые спортивные штаны с омерзительными зелеными пятнами на коленках комком покоятся на дне чемодана, потому что смотреть на них больно,- а что получила?- еще одна пара лодочек укладывается в чемодан,- ад и садомию!
– Жень, ну хорошо же время проводим,- вклинилась между мной и чемоданом кудрявая темноволосая, высокая девица, вырвав из рук светлые, рваные, благо еще до приезда в этот дурдом, джинсы,- солнышко светит, птички поют, вон, баба Катя не нарадуется на тебя.
– Солнце, птички,- передразнила я Маринку,- Я городская девочка, дорогая моя, и добровольно коверкать отдых не позволю! Я хочу вечером одеться, накраситься, уложиться и пойти в клуб, в моих любимых босоножках! По асфальту, а не по дерьму! И в этом клубе вести себя как последняя шлюха, чтоб на утро было стыдно, а в тридцать лет было что вспомнить!
Выдранные из цепких пальцев девушки, озадаченной моей небольшой тирадой, джинсы полетели ко всему остальному барахлу. Хлопнула пластмассовая крышка чемодана. А я уселась на отведенную мне кровать, зарылась пальцами в растрепанные белесые волосы и натурально зарычала.
– Так тебе танцев хочется,- присела предательница рядышком и положила голову мне на плечо,- Пойдем в клуб тогда в наш сходим, оторвемся!
– Знаю я ваши клубы! Пьяные трактористы-забулдыги и доярки в галошах да растянутых трениках под «Руки вверх» дрыгаются. Тем более в Любушках самый резвый только дядя Коля, а ему уже давно за шестьдесят перевалило,- я тихонько всхлипнула и завыла, мерзко так, протяжно,- Дура! Дура! Тебя послушать, так гнилой сарай на окраине - пентхауз, а тут деревня, отпуск... Дуууу-ра!
Маринка резво подскочила, заодно и меня сдернула с кровати, не дав насладиться сладостным моментом самобичевания. Распахнула вновь чемодан и зарылась в него с головой.
– Ты права!- заявила она, вытащив на свет божий пару заныканых с горя в самый дальний угол платьев, разложила их на освободившейся постели и стала придирчиво рассматривать.
– Правда?- не веря в свою удачу, даже слезоточить перестала,- Тогда я могу уехать?
– Нет!- отрезала она, не отрываясь от своего архиважного занятия,- В Любушках и правда деревенская дискотека больше на похороны похожа, но это неважно, потому что мы с тобой поедем сегодня в Карлы*.
Маринка хлопнула в ладоши, подтверждая «гениальность» своей идеи.
– В кого?
– Ни в кого, а Куда!- девушка наконец-то взглянула на меня и блеск ее серых глаз мне ой как не понравился.
– Так куда?
– В соседнюю деревню, там недавно клуб отгрохали, вся молодежь с округи теперь туда стекается,- под моим скептическим взглядом подруга немного поумерила пыл, но от дурацкой идеи отказываться не стала,- Конечно, это не Кошачья Мята**, но хуже он от этого не становится
С этим я могла бы поспорить, но маниакальный взгляд единственного районного хирурга заставил задуматься над смыслом жизни и тщетностью бытия. Ну а что? Живем один раз, не может же быть все так прискорбно, как я себе нафантазировала, должна же удача хоть раз улыбнуться мне в тридцать два зуба, а не как обычно, повернуться жопой.
– Ладно, кудрявая,- вздохнула я и открыла чемодан,- но Карлы — это твой последний шанс на реабилитацию.
***
Ровно в одиннадцать мы выползли из железного монстра к монстру деревянному.
Из всего представленного удивили только бетонная дорожка да неоновая вывеска «Звезда», во всем остальном подозрения мои оправдались. Сельский клуб во всем его проявлении, шумит молодежь у входа, отряхивая от налипшей к застиранным джинсовым штанинам грязи, девицы, накрашенные неумелой рукой, все не старше восемнадцати. Голосят, размахивают руками и громко смеются. На их фоне я явно немного выделялась. Взять хотя бы тонкую шпильку, цокающую по бетонному покрытию, или же темно-синее платье по колено с целомудренным круглым вырезом спереди и бесстыдно открытой спиной. Мда, кто-то явно вырядился не по дресскоду.
«Ничего, Женечка,- уговаривала я себя,- многие московские клубы выглядят непрезентабельно, а собирают под своей крышей селебрити, почему же «Звезда» должен быть исключением?»
«Потому что ты приехала из Любушек в Карлы, дорогая моя, а не в столицу, как планировала», - ехидничал внутренний голос, и от этого я готова была разрыдаться прямо здесь.
– Не удивлюсь, если на танцполе мы советский флаг увидим,- в шутку ляпнула я, но заметив побледневшую Маринку, поняла что погорячилась с выводами.