– Почему?

– Ты же сам первый начнешь стрелять по этому плоту. Разве не так?

– Нет, – Юра нахмурился. – Зачем?

Иван не ответил, отвернулся, глядя на приближающееся судно.

Луч прожектора поймал их, когда высокий, кажущийся неприступным борт уже нависал над ними. Они спрятались за баржей от непогоды, но даже здесь было страшно – казалось, что волны вот-вот разотрут лодку о железную стену. Морячок Юра, выбиваясь из сил, работал вёслами, пытаясь удерживать шлюпку на безопасном расстоянии.

– Кто такие? – проорали сверху.

– Береговой отряд! – отозвался Юра и покосился на охотников. Он отлично понимал, что если обман не удастся, то на корм рыбам пойдут все пассажиры лодки.

– Назовись!

– Юрка Блатной! Со мной два гонца от мичмана. Принесли новости, но они легко ранены! Плохо соображают.

– Что там на берегу?

– Потом расскажу! Давайте концы, пока нас тут не разнесло в щепки!

Иван внимательно следил за юнцом. Тот держался уверенно. Он словно забыл о своем недавнем страхе, об унижении. Поверил, что охотники никого не тронут, заберут пленницу и просто исчезнут?

Или он что-то задумал?..

Над бортом выдвинулись шлюпбалки, вниз упали фалини и стропы – Юра, бросив вёсла, подхватил их, стал крепить. Минуты через три наверху заурчали моторы лебедок, и лодка, чуть кренясь и покачиваясь, плавно пошла вверх.

Иван приготовился стрелять, но постарался, чтобы эта готовность не слишком бросалась в глаза. Федька тоже напрягся, вцепился в автомат. Охотники надвинули непривычные головные уборы едва ли не на самые глаза. Их скулы и щеки были испачканы смолой.

– Уходите как можно скорей, – велел им морячок Юра. – После того, как мы окажемся на борту, я ничего не могу гарантировать. Надеюсь, вы понимаете это.

– Первая пуля – твоя, – шепнул ему Иван.

Палуба была уже близко. Сверху на них смотрели десятки глаз. Неужели никто ничего не заподозрит?

Ламия знала, что такое огонь, и опасалась его. Но высокие костры задержали её разве только на несколько секунд. Она обогнула их, издалека чуя жар, закружилась, заметалась по истоптанному берегу. Запах пролитой здесь крови мешал ей. Мертвые тела еще хранили живое тепло и вызывали обильное слюноотделение – Ламия успела проголодаться. Но рядом с телами она обнаружила следы настоящего врага – и жажда мести вытеснила все прочие чувства.

След вёл в море.

Ламия подошла к самой воде. Волны били её под брюхо. Она встала на дыбы и разочарованно завыла, решив, что враг все же нашел возможность ускользнуть от нее.

А потом морской ветер донес до её чутких ушей отзвуки голосов и лязга, запахи дыма и человеческого пота.

Ламия увидела далеко во мгле скопище тусклых огоньков. Она поняла, что враги спрятались от нее там.

Зарычав, она бросилась в волны и поплыла к призрачным огням.

Дюжина рук протянулась к ним, чтобы помочь выбраться из лодки. Моряк Юра легко спрыгнул к товарищам и почти сразу исчез за их спинами. Иван понял, что наступил решающий момент. Он ловил каждый взгляд, направленный на него. Замечал каждый жест, могущий представлять опасность. Он готовился как можно дороже продать свою жизнь и рассчитывал, что десяток моряков он с собой на тот свет забрать успеет.

Но стрелять не пришлось.

Их высадили из лодки, их похлопали по плечам, поинтересовались здоровьем. Иван старательно прятал лицо, мычал что-то нечленораздельное. Федька и вовсе выглядел идиотом. Но это, похоже, никого не смущало.

А тем временем Юрка что-то вещал, отвлекая внимание на себя, рассказывал громко о нападении дикарей, жестикулировал, пятился. Вокруг него собиралась толпа. И Иван уже пожалел, что предпочел винтовку пулемету – эх, выпустить бы сейчас длинную очередь от бедра, выкосить бы всю эту компанию! Как можно быть такими беспечными? Неужели они настолько верят в свою безопасность здесь, что даже оружие не всегда с собой носят?

Иван схватил Федьку, потянул его за собой, примерно угадывая направление, где надо искать Таю, – Юра пытался им объяснить географию баржи, но не слишком в этом преуспел.

– Как дела у мичмана, парни? – обратился к ним бородатый моряк. Его лицо было перечеркнуто шрамом, и казалось, что одна часть его лица смеется, а другая злобно скалится.

Иван поспешно отвернулся, делая вид, что не услышал вопроса.

– Ты глухой, что ли? – не отставал бородач. – Эй, парни, вы чего?

Иван затащил Федьку за угол невысокого дощатого строения, нырнул в тень, сгустившуюся в узком проходе. Под ногами что-то загремело, покатилось – похоже, здесь давно никто не ходил.