Наученная горьким опытом с Торндайком, в этот раз она оделась в самое скромное из своих платьев, а волосы заплела в косу. Это сделало ее еще более юной и придало облику невинности. В общем, оглядев себя в зеркало, Латоя осталась довольной увиденным и, напевая, отправилась на поиски своей потенциальной жертвы.

Вардис обнаружился в зеленой гостиной. Он пребывал в задумчивости и курил. На коленях у него лежала открытая книга. Латоя приостановилась, залюбовавшись им. На улице лил дождь и было серо, а рыжий герцог словно излучал тепло и сияние. Почувствовав ее взгляд, он обернулся и улыбнулся ей. От его улыбки у Латои начали подкашиваться ноги: разве можно мужчине быть таким притягательным?

– О, миледи, рад приветствовать вас, – отсалютовал ей Вардис и указал на соседнее кресло: – Составите мне компанию? Ведь вы все равно собирались со мной поговорить?

Она кивнула, села и потупилась.

– Да, вы совершенно правы, доктор Вардис, я хотела бы обратиться к вам с жалобой.

– Вот как… Вас что-то беспокоит? – он посерьезнел, а омутные глаза его сделались внимательными.

– О да! – ободренная, она тут же перешла к расстановке силков: в ход снова пошли ресницы и вздохи. – Вот уже несколько дней… меня беспокоит… такое чувство… не знаю, как сказать…

– Дискомфорт? – предположил Вардис.

– Да-да, именно дискомфорт.

Он посмотрел на ее грудь, а потом скользнул взглядом вниз. Латоя затрепетала – взгляд у него был как прикосновение.

– Должно быть, это из-за корсета. Не понимаю, зачем носить его при такой тонкой талии.

Она зарделась от столь интимного комплимента.

Он приблизился и шепнул ей на ушко:

– Сейчас дамы, называющие себя «эмансипе», не носят корсетов. Они считают, что это ограничивает их свободу. И знаете, как врач, я с ними солидарен – от этой, безусловно, пикантной детали туалета, больше вреда, чем пользы. – У Латои голова шла кругом от его близости. От него пахло дорогим табаком и изысканным терпким парфюмом. И сейчас, глядя ему в глаза с такого расстояния, она могла заметить в них коричневатые и золотистые крапинки, словно камешки на дне лесного озера.

Она даже не поняла, о чем, собственно, он говорит. Лишь протяжно вздохнула и сказала:

– О, доктор, вы ошибаетесь, это не корсет. Дискомфорт у меня… несколько ниже… внизу живота…

Вардис опустил взгляд на то место, которое она назвала. Потом быстро вскинул на нее глаза:

– Вы уверены? – Она закивала. – И давно это у вас? – в его голосе не было и тени сарказма.

– Ну я же сказала вам – несколько дней.

– Это нехорошо, – совершенно серьезно ответил он, и Латоя, к своей досаде, поняла, что представляет для него чисто медицинский интерес. – Идемте ко мне, я там небольшой кабинет устроил. Нужно вас осмотреть.

Латоя смутилась при мысли, где и как он будет ее осматривать. Прежде врачи никогда не обследовали ее в кабинете. Да, впрочем, ей и не приходилось особенно иметь дело с докторами – здоровьем ее природа наградила отменным. Она уж было собралась пойти на попятную, но Вардис схватил ее за руку:

– Э нет, миледи, так не пойдет, – решительно заявил он. – У вас может быть что-то серьезное по-женски, а эти болезни нужно выявлять сразу, потому что они очень коварны.

Он издевается, с негодованием подумала Латоя: его рука жгла ее запястье. Ей хотелось закричать: «Ваша светлость, просто отымейте меня, как последнюю трактирную девку, и все пройдет!» – но она сдержалась и покорно, молча, пошла за ним.

Он и впрямь превратил свою комнату в кабинет, разгородив ее ширмами. Пахло здесь резко и не очень приятно, должно быть, какими-то медикаментами.

Он указал ей на узкую кушетку:

– Прилягте и подогните колени, – сказал он совершенно сухо, к ее вящей досаде. Она легла на спину. Турнюр упирался в ягодицы, из-за чего ей пришлось прогнуться в спине. Руки она запрокинула за голову и, только перехватив потемневший взгляд Вардиса, поняла, насколько соблазнительно выглядит, и чуть заметно улыбнулась.

Он подошел и стал медленно поднимать ее юбки, пристально глядя в глаза. Латоя шумно вздохнула. Прежде ей не нравились такие мужчины, она предпочитала кого-то вроде Макалистера: брутального, вызывающего, наглого. А такие, с виду чопорные и подчеркнуто элегантные, казались ей слишком правильными и занудными. Но Вардис сокрушал этот стереотип. Его прическа всегда выглядела взъерошенной, а галстук был повязан небрежно, что, вкупе с веснушками и длинными, загнутыми на концах ресницами, делало его еще более очаровательным.

Она заметила, как он посмотрел на ее чулки и панталончики. Она всегда придерживалась правила, которому ее обучила маман: платье может быть простым и даже грубым, а вот белье всегда должно быть дорогим и тонким. И по вспыхнувшим глазам доктора она поняла: оценил! Его рука скользнула вверх и коснулась ее лона. Латоя едва удержалась от желания потереться о его пальцы – длинные, чуткие и тоже покрытые веснушками.

– Вы влажная и вся горите, – констатировал он, убирая руку, чем вызвал у нее возмущенный вздох. – Сейчас я выпишу вам лекарство.