Ее первый (и чуть ли не единственный) питерский концерт был устроен в огромной и полуобжитой квартире на Лиговке — я до сих пор не знаю, кто там был хозяином и как решился на такой отчаянный шаг. Собственно, собравшийся народ пришел на Егора, но после первых же янкиных песен стало ясно: мы присутствуем при рождении нового феномена, по своему значению сравнимого разве что с появлением культовых героев начала 80-х.

От того квартирника осталось острое и по сей день ощущение открытия: удивительный янкин голос прямо-таки по-шамански обволакивал и гипнотизировал; хотя мелодически все ее номера были достаточно разнообразны, характерные интонации вокала кочевали из песни в песню, создавая впечатление постепенного погружения в мир ее образов и сюжетов. А мир этот был начисто лишен красок, света и радости: московская журналистка Марина Тимашева как-то заметила, что образы янкиных песен напоминают ей сцены из фантастических фильмов, «в которых последние уцелевшие на Земле люди сражаются с порожденными ими самими машинами». Я бы добавил, что у меня многие ее песни всегда ассоциировались с «Мертвой зоной» Стивена Кинга, а тем паче, с рассказами Рэя Брэдбери и особенно, его романом «451° по Фаренгейту»: «Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам»…

Электрическую версию ее программы мне случилось услышать в январе 1989 в Москве: Янка играла в сопровождении музыкантов тогдашней ОБОРОНЫ в каком-то из бесчисленных столичных ДК. Собственно, с ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНОЙ были так или иначе связаны все янкины первые шаги — пресловутыми ВЕЛИКИМИ ОКТЯБРЯМИ, с которыми она блеснула на том фестивале в Тюмени, а также записала свой первый более или менее профессиональный альбом Деклассированным Элементам — были все те же Егор и Джефф плюс, если память не изменяет, Джексон, барабанщик тюменской ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ.

Янка-соло звучала как этакий драматический американский фолк: пожалуй, не Джони Митчелл, и уж точно не Линда Ронстадт, но вот ассоциация с ранней Джоан Баэз представляется мне вполне уместной — похожая глубина, тембровая палитра, внутренний накал, хотя если говорить о ее трагическом мироощущении, то оно роднит Янку прежде всего с Дженис Джоплин. Кое-кто даже усматривал между ними портретное сходство… Электричество же как бы «выпрямляло» эти песни: они становились ровнее, суше и агрессивнее, хотя практически сразу стало ясно, что масштабы ее мелодического дара выходят далеко за рамки ограниченной по своей сути музыкальной концепции ГО. Она и правда, чуть было не стала участницей ОБОРОНЫ, но — не случилось и, видимо, слава Богу.

Московский журнал «УРлайт» по следам того концерта запустил в обращение остроумно-эффектное, хотя и не слишком корректное с точки зрения музыки определение: «Это звучит, как если бы в THE STOOGES пел не Игги Поп, а Дженис Джоплин», хотя повторю, с моей точки зрения, с Дженис ее роднили разве что взгляд на положение вещей да прическа. Что же до поэтической стороны, я бы рискнул сравнить ее с Патти Смит — единственно с поправкой на почти обязательный российский символизм: надо сказать, в песнях Янки редко присутствовали конкретные сюжетные ходы — порой в напечатанном виде текст выглядел как нагромождение не связанных контекстом образов и рваных фраз, однако, голос и аккомпанемент заставляли их оживать и двигаться, как оживают в кино статичные фотографии.

Как и у большинства исполнителей «до-коммерческой» эры, ее дискографию составляют несколько средней руки домашних или полустудийных записей, большая часть которых сделана Егором Летовым: Не Положено (1988), Ангедония (1989), Домой! (1989), плюс упомянутый выше альбом Деклассированным Элементам (1988) и фирсовская акустика (поначалу известная под названием Домой! (1989), но во избежание путаницы переименованная в Продано!). В 1992 «Тау-продукт» выпустил на пластинке Не Положено, прошлой осенью «Золотая Долина» опубликовала компактное собрание ее сочинений Ангедония и Стыд и Срам, наконец, Manchester издает кассету Продано! с записью времен ее питерского дебюта.

…Нам приходилось встречаться еще несколько раз: на фестивале «Рок-Акустика» в Череповце в начале 1990-го (где она выглядела безумно уставшей и лишенной энергии), еще каких-то суматошных московских акциях, но самое сильное впечатление оставалось (да и сейчас остается), все-таки, от того — самого первого — концерта и сделанной по его следам фирсовской записи. Тогда, по крайней мере, окружавшая ее атмосфера надвигающейся катастрофы, торжествующего не-бытия, не ощущалась столь остро, и янкины песни-плачи по своей и чужим жизням, ее так по-русски рвущие душу исповеди не звучали с мучительной болью, которой проникнуты ее более поздние работы. Тогда, наверное, что-то еще оставалось впереди…

Предполагается, что в начале 1995 года должна быть официально зарегистрирована фирма «ГрОб-Records», которая начинает самостоятельно выпускать и аудиопродукцию. Планируются к выпуску: новый, более полный, вариант Третьей Столицы Александра Башлачева (оригинал и оформление уже получены из Франции); сборник ДК 1982–1984; альбом ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ Инструкция По Выживанию (1990); записи группы КОММУНИЗМ — двойной альбом + Солдатский Сон; акустические записи ЯНКИ, включающие многое из ранее неизданного (в частности, песню «Позабыт-Позаброшен», спетую единственный раз на концерте в Иркутске), а также альбом Деклассированным Элементам (1988).

Четырьмя годами ранее в речке Ине, притоке Оби, инертные новосибирские милиционеры нашли тело Янки Дягилевой, культовой певицы сибирского рок-андерграунда.

Про музыкальную основу песен Янки говорить было бы странно и неправильно, хотя бездушный классификатор легко найдет в них, например, нечто среднее между Мелани и Верой Матвеевой. Их тексты, иногда близкие к гениальности и выходящие за грань поэзии в чистое душевное откровение, сейчас перечитывать или переслушивать очень трудно — слишком сильно изменился дух времени. Это его изменение, в общем, и не оставило Янке места в жизни.