Кирилло-Белозерский монастырь на Белом озере? Его основал в 1397 году еще один знаменитый ученик Радонежского, Кирилл. В 1436-м два других ученика Сергия, Савва и Зосима, заложили Соловецкий монастырь…

Именно такие монастыри стали неким каркасом, костяком формирования Русского мира в ту эпоху. Во многом благодаря им возникли структуры власти, экономики и общей жизни Великороссии. Сам же Сергий наполнил наш народ силой, верой в себя, пассионарной энергией. Той самой пассионарностью, что позволила нам создать величайшую страну на свете и породить русский цивилизационный национализм. Побороть бесчисленные беды и кризисы, свернуть горы, совершить легендарные подвиги. Дух Радонежского и до сих пор жив в лучших из русских. Мы видели его явление и на войне за Донбасс и Новороссию.

Именно благодаря Радонежскому и его последователям русские обрели такую уникальную черту, которую великий Достоевский назвал «весечеловечностью». То есть способность понимать всех на Земле, впитывать в себя самые лучшие достижения всех цивилизаций. Быть народом-объединителем с поразительной и всемирной эмпатией, сопереживанием к каждому человеку на Земле. Федор Михайлович рассматривал «силу духа русской народности» как «стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности». Это наша способность понимать другие народы, перенимать у них все здоровое и полезное, мирно с ними сосуществуя. Вспомните хотя бы тех казаков, что, переселившись из Запорожской Сечи на кавказскую Кубань, быстро переняли у местных жителей их одежду и некоторые манеры, при этом оставаясь и русскими, и православными. Вот — заложенная в нас Радонежским всечеловечность. Наша национальная отзывчивость, гуманность, любовь и бережное отношение к ближнему.

Вспомните, как зверствовали отщепенцы от Русского мира, новые бандеровцы-«укры» в Донбассе! Вспомните их изуверские расправы. Это поведение нерусское, это воскрешает в памяти садизм западных крестоносцев, звериную жестокость западных войск во время Тридцатилетней войны 1618–1648 годов, маниакальные зверства испанской инквизиции, жестокость британских колонизаторов, а особенно — чудовищные преступления гитлеровцев. Это западная по типу жестокость. А теперь вспомните, как человеколюбиво относятся к пленным в ДНР и ЛНР, как лечат раненых бойцов ВСУ. А вот это — та самая всечеловечность, заложенная в нас Радонежским и воспетая Достоевским.

Именно в эпоху Сергия Радонежского и сразу после него, в четырнадцатом и пятнадцатом веках, и появляется большинство русских святых. А чему учат русские святые? Крайнему альтруизму, Добру. Именно после Радонежского начинается национальный взлет русских. В нас рождается та удивительная национальная черта, которую подметил другой уважаемый мною русский мыслитель, ныне уже ушедший от нас, — Александр Сергеевич Панарин (1940–2003). Русская способность действовать вопреки обстоятельствам, наперекор всякой обреченности, наперекор «объективным условиям» — и при этом добиваться своего! В самом деле, с точки зрения западного человека, Россия не должна была возникнуть как единое государство. Для этого не имелось никаких материальных предпосылок! У нас в XV веке не сложился единый национальный рынок. Сам характер страны этому мешал: огромные по европейским меркам расстояния, очень мало дорог (да и те — плохие), множество водных препятствий, да еще и долгие суровые зимы и весенние распутицы, надолго прерывающие сообщения между частями страны. Тогда нам не хватало ни больших торгово-промышленных городов вроде Флоренции, Генуи или Венеции, ни могучих (как в той же Италии) банков, ни развитого денежного обращения вообще. Московская Русь лежала в стороне от главных торговых путей той эпохи, она постоянно подвергалась опасности набегов татарских соседей, которые были отнюдь не слабыми и разрозненными индейцами. А поди ж ты — русские и в этих условиях сумели создать единую державу!

Из идей Радонежского рождается и русский космизм Федорова и Циолковского. Космизм, где человек — не песчинка во Веленной, а ее творец, поднимающийся к Богу.

Теперь тот же дух Радонежского поможет нам созидать нашу Новороссию. Страну православного социализма.

В его основу ложатся кооперация и взаимопомощь, а не тотальная атомизация и война всех против всех. Мы отвергаем частнособственническую модель западного протестантизма, этого гипертрофированного индивидуализма. Вызовы времени требуют иной модели: сотрудничества, умения работать в команде, общине. Ибо люди, сплоченные великой Целью, Общим Делом, намного сильнее закоренелых индивидуалистов, ищущих лишь выгоды. Хорошо слаженная команда, бригада, творческий коллектив — вот наши опоры, наша «кристалличская решетка» общества. И в труде, и в войне.

Во что выродился западный протестантский человек? В довольно паскудную тварь, отринувшую Бога и сделавшую центром Вселенной свои плотские желания. Белокурая бестия просуществовала недолго: она деградировала в стареющего гомика и потребителя. Ницшеанский сверхчеловек сперва оказался социопатом и психопатом, а потом — «человеком-мышью». Среднестатистическим европейским обывателем, трусливым, ограниченным и зашоренным, вообще пугающимся любой Большой Идеи. Белокурая бестия стала субпассионарным политкорректным овощем, которая свою Европу уже проигрывает мусульманам и дегенерирует как физически, так и умственно. Господи, как мы презираем убогого «постчеловека»-потребителя современного Запада!

Мы же будем светлыми людьми высшего порядка. Способными на сильные чувства, благородные мысли и великие дела. Людьми, которые помнят один из главных принципов, сделавших наш род венцом творения: принцип сотрудничества и взаимопомощи. И да пребудут с нами и Бог, и Сергий Радонежский, и сонм наших святых!

Все это — не просто общественное теоретизирование и не одни лишь экономические выкладки. Опираясь на наш православный социализм, мы хотим выстроить мир своей мечты. Мир, где русскому человеку будет легко и радостно. Где нас отпустит тягостная депрессия.

Задумывались ли вы над тем, почему нам так тошно жить в нынешней реальности? Почему нам так не нравится то, что получилось после гибели Советского Союза в 1991 году? Да потому, что мы очутились в мертвящем русскую душу, фальшивом «мире дьюти-фри».

Смотрите: современные столицы похожи одна на другую. Давно пропала какая-либо разница, в какой из них мы находимся в настоящий момент. Везде — однообразные кафе, торговые центры, ящики световых реклам — лайтбоксы с одними и теми же кричащими логотипами. Всюду — одни и те же торговые марки-бренды автомобилей и одежды, одинаковые люди. Либо это лощеные, «упакованные» и социально успешные обитатели этого «дивного нового мира», либо те несчастные, кто оказался на его обочине. Американский философ и футуролог Томас Фридман называет это емким словосочетанием «плоская земля», понимая под ним унификацию образа жизни буквально повсеместно. Жизнь человека и его повседневные практики сегодня зависят не от национальных особенностей страны или региона и свойственных им традиций и обычаев, а исключительно от уровня его достатка, социального статуса и принадлежности к тому или иному классу или сословию.