– Мы-то да, а вот… – Латышев указал куда-то за спину Максима.

Сзади, прямо в ручье, лежал Хорд. Часть его черепа была срезана, словно острым лезвием, и кровь, свободно вытекающая из широкой раны, окрашивала воду в красный цвет.

– Жалко дикаря. Правильный был засранец. Он даже Родничку нравился, – Данила вытащил тело Хорда из ручья и уложил на землю.

Из дыры в кирпичной кладке вылезли соплеменники погибшего. Они столпились вокруг тела собрата, притоптывая, пританцовывая и завывая какую-то ритуальную песню. Один из дикарей собрал все его дротики, вытащив даже тот, который торчал в пасти поверженного зверя, и сложил их у Хорда на груди. После этого погибшего воина подняли и понесли наверх, к круглому домику.

– Хорд был великий воин, племени его будет не хватать. – Рядом стоял двухголовый вождь. Разумная голова с грустью провожала взглядом траурную процессию. Вторая просто подвывала мелодию, которую продолжали напевать воины. – Голова дракона ваша. Вы оказали нам большую услугу.

– Нам не нужна голова, – отказался Максимыч, все еще глядя на траурную процессию. – Хорд первый вступил в бой. Голова принадлежит ему, значит, она принадлежит племени.

Вождь кивнул.

– Великие воины с этого момента тоже члены племени и вольны хранить трофеи в своем становище. Да будет так! – Он развернулся и полез в дыру.

Латышев наклонился и поднял гибкий хвост дракона. Весь кончик его был усеян острыми и твердыми, как сталь, иголками.

– А я возьму, пожалуй, себе на память. – Он вынул из ножен широкий секач и одним взмахом отрубил около полуметра от хвоста ящера. – Молодой, отзванивайся домой – хватит нам на сегодня приключений.

Сталкер выудил из рюкзака рацию, включил ее и нажал на тангету:

– «База», «База», я «Группа», прием…

После небольшой паузы, в которой слышался лишь треск эфира, убежище ответило:

– «Группа», я «База», слышу хорошо, прием…

– «База», задание выполнено, мутант уничтожен, потерь нет, возвращаемся.

– «Группа», принято, ждем возвращения.

Пустой город провожал Лешего и Григория укоризненными взглядами окон. Люди опять бегут по улицам, как чужие. Опять бросают город на растерзание дикой природе. А она, дикая природа, это уже не невинные собачки, которые разве что скотину могут утянуть, да и то с голодухи. Теперь угроза посерьезней – вопрос стоит о выживании.

Леший оглянулся. Они отошли от околицы на приличное расстояние, и уже не было видно этих бледных теней, парящих низко над землей, но он прямо кожей чувствовал их безмерный голод, жажду убивать все живое на своем пути. В ушах до сих пор стояло потрескивание искр, когда тварь касалась поверхности. Гибкие, подвижные и сильные щупальца уже висели над затылком, заставляя с ужасом оглядываться.

– Давай передохнем, а то я уже с этой тварью в догонялки наигрался. Не для моего возраста такие пятнашки со смертельным исходом. Да и рванул этот воздушный шарик нехило, до сих пор в ушах звенит.

Гриша остановился и посмотрел на своего опекуна. Наговаривал на себя Леший. Он сам после таких приключений висел бы на плече, как тот Игорек на Михее, а старик молодец, после передряги полгорода проскакал сайгаком.

Тишина в городе действительно давила на мозг. В каждом шорохе чудилась опасность, а пустынная улица только добавляла напряжение. Леший стоял, наклонившись к земле, восстанавливая сбившееся от быстрого бега дыхание.

Неожиданно, за углом послышался топот множества ног. Целая ватага охотников выскочила на перекресток, но, увидев целых и невредимых Лешего и Григория, сбавила скорость и уже осторожно, оглядываясь по сторонам, двинула к ним. Ржавый посмотрел на Гришу, удостоверившись, что тот не пострадал, и подошел к начальнику.

– Целы?

– Можно сказать, да. – Леший посмотрел на охотников снизу вверх. – А в лавке кто остался?

Рыжебородый хохотнул старому анекдоту.

– Когда грохнуло на весь город, подумали – все, вот и конец пришел удаче Лешего. А я смотрю, не все так страшно, как мы вначале себе понапридумывали. Не волнуйся, периметр под присмотром. Вижу – недалеко вы прогулялись.

Леший выпрямился. Дыхание его восстановилось, и лицо приобрело обычно свойственное ему ироничное выражение.

– Да не, тезка, все плохо. Еле ноги унесли. Там вода уже вплотную к окружной дороге подошла, и тварей этих видимо-невидимо.

Ржавый почесал свою рыжую бородку:

– И чё делать будем?

– Пошли домой – надо обмозговать.

В маленькой Духовщине добраться куда-то имеет весьма условное значение. Полчаса пешком в любую сторону, и город заканчивается. Поэтому уже через пять минут их встречали встревоженные лица людей большей части общины. Впереди всех стояли представители уцелевшей интеллигенции: единственный учитель, преподаватель биологии и географии, и врач. Все стояли и молча ждали. Даже дети притихли, поддавшись общему настроению старших. Жались к матерям, выглядывая своими большими круглыми глазами из-за их спин, пересчитывая вместе с взрослыми количество приближающихся к воротам охотников. Выдох облегчения прошелся по толпе, когда стало понятно, что все целы и невредимы. Створки приоткрылись, впуская группу вооруженных людей.