В современной России благотворительность вновь получила признание как важнейшая форма общественной деятельности, требующая ее законодательной регламентации. 11 августа 1995 г. принят федеральный закон № 135-Фз «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», в котором дается следующее определение: «Под благотворительной деятельностью понимается добровольная деятельность граждан и юридических лиц по бескорыстной (безвозмездной или на льготных условиях) передаче гражданам или юридическим лицам имущества, в том числе денежных средств, бескорыстному выполнению работ, предоставлению услуг, оказанию иной поддержки» [61] .

Несмотря на широкое развитие благотворительности в дореволюционной России, юридический статус благотворителей не был определен общим законодательством. В законоположениях отдельных благотворительных ведомств, обществ и учреждений говорилось только об участии благотворителей в управлении этими структурами или о предоставлявшихся императором привилегиях. Современный закон «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» четко определяет: благотворители – это «лица, осуществляющие благотворительные пожертвования в формах: бескорыстной (безвозмездной или на льготных условиях) передачи в собственность имущества, в том числе денежных средств и (или) объектов интеллектуальной собственности; бескорыстного (безвозмездного или на льготных условиях) наделения правами владения, пользования и распоряжения любыми объектами прав собственности; бескорыстного (безвозмездного или на льготных условиях) выполнения работ, предоставления услуг благотворителями – юридическими лицами» [62] . Закон указывает также, что благотворители сами могут определять цели и порядок использования своих пожертвований.

Кроме благотворителей, бескорыстную помощь могут оказывать и добровольцы, то есть «граждане, осуществляющие благотворительную деятельность в форме безвозмездного труда в интересах благополучателя, в том числе в интересах благотворительной организации» [63] . Закон устанавливает взаимоотношения государства и благотворительных организаций. Разумеется, и речи не может идти о том, чтобы государство облекало социальную помощь в форму благотворительности, как это было в дореволюционной России. Государством лишь «гарантируется и обеспечивается защита предусмотренных законодательством российской Федерации прав и законных интересов граждан и юридических лиц – участников благотворительной деятельности. В некоторых случаях определения благотворительности включают ее мотивацию. Например, в социальной энциклопедии отмечается, что «в основе благотворительности лежит мотивация людей, испытывающих сострадание к людям, потребность во взаимной поддержке и помощи» [64] .

Воплощение этой мотивации в акт благотворения иногда сопровождается условиями, установленными религиозной традицией и общественным мнением. Христианство, в частности, требует скромного и тихого подаяния милостыни. В новом завете рекомендуется, творя милостыню, «не трубить перед собой» ради своего прославления. В данном случае христианское вероучение исходит из того, что милостыня важна не для окружающих, а для самого дающего, как средство индивидуального духовного самовоспитания. И, чтобы оно было действенным, милостыня должна быть искренней, а не показной. Однако для человека важна общественная оценка его деятельности, которая становится все более значимой с развитием государственных и общественных институтов. Уже во времена Киевской Руси подаяние было в ряду поощряемых обществом добродетелей, оценка окружающих стала важна для благотворителя, особенно если он занимал видное положение. Кроме того, дающий милостыню побуждал своим примером делать добро других.

Развитие государственных и общественных институтов влияло и на формирование стимулов к благотворительной деятельности. Религиозно-нравственные стимулы наиболее последовательно проявлялись в помощи людям своего социального круга, сословия. Такая позиция учитывалась и российским законодательством, закреплявшим обязанности по призрению нуждающихся за сословными органами управления – крестьянской общиной, мещанскими и купеческими обществами. Так проявлялись не только религиозно-нравственные, но и социальные истоки. Благотворители стремились оказывать реальную социальную помощь в первую очередь людям своего круга.

Если для того или иного сословия или общественной группы благотворительность как средство решения социальных задач имела единичный или локальный характер, то в общегосударственном масштабе ее значение неизмеримо возрастало.

Благотворительность расценивалась властью как важный инструмент решения социальных проблем еще, по крайней мере, с XVI в. в императорской России практически вся социальная политика государства строилась на благотворительной основе и посильное участие в столь важной сфере всячески стимулировалась властью. Для благотворителей, жертвовавших на призрение, социальные стимулы играли не меньшую роль, чем религиозно-нравственные.

Мероприятия власти по организации призрения на благотворительной основе были направлены на обеспечение политического спокойствия в империи. Эта задача решалась, в том числе, и благотворительными ведомствами под покровительством дома Романовых. В России, государстве с монархической формой правления и патриархальными представлениями о царе, как защитнике бедных и слабых, высочайшее покровительство благотворительности решало политическую задачу. Следовательно, еще одним стимулом российской благотворительности был политический, выражавшийся в стремлении власти и определенной части общества сохранить стабильность в стране и поддержать авторитет монархии.

Чтобы обеспечивать бесперебойное функционирование и развитие учреждений призрения на основе благотворительности, необходимо было активно вовлекать в нее подданных. Власть различными способами поощряла благотворительность. Жертвователи могли рассчитывать на ордена, медали и почетные знаки, на присвоение их имен благотворительным заведениям, капиталам, стипендиям. Лица, жертвовавшие заведениям и обществам Ведомства учреждений императрицы Марии и Императорского Человеколюбивого общества, могли, кроме того, рассчитывать на чины и ведомственные мундиры. Чины и мундиры также предоставлялись тем, кто безвозмездно служил в упомянутых ведомствах. Благотворительная деятельность могла послужить средством к общественному признанию для того, чтобы, например, пройти по выборам в земство или стать предводителем дворянства. Благотворительный бал или вечер помогал организатору познакомиться с «нужными» людьми из властных структур.