Тогда Шерон подошла к дивану и с усилием потрясла незнакомца за плечи. В ответ он что-то недовольно промычал и, плотнее закутавшись в плед, перевернулся на другой бок.

– А ну просыпайтесь! – громко сказала Шерон, снова принимаясь трясти его. – Просыпайтесь, говорю вам, или я сейчас устрою вам холодный душ!

– Идите к черту, – пробормотал он, не поднимая головы. И тут же снова заснул, огласив комнату легким храпом.

– Ах вы так?! – возмущенно воскликнула Шерон. – Ну берегитесь…

Она бросилась на кухню за водой, но передумала и вернулась назад. Обстановка гостиной Барбары и так порядком испорчена, и будет неблагоразумно испортить ее еще сильнее. К тому же Шерон опасалась, что от такой радикальной меры, как холодный душ, незнакомец может разъяриться, и кто знает, что он тогда выкинет. Поэтому Шерон решила действовать более гуманными методами. Немного подумав, она подошла к дивану и потянула с мужчины плед. Он не пошевелился, и тогда Шерон резко рванула с него плед и отбросила его на соседнее кресло. А затем… восхищенно уставилась на распростертое перед ней мужское тело.

Оно было поистине великолепным: широкие, мускулистые плечи, гибкая талия, упругие ягодицы, едва прикрытые узкими белыми плавками, длинные, стройные ноги с густыми темными волосами. Вдобавок все тело незнакомца было покрыто легким загаром очень приятного золотистого оттенка. Без сомнения, перед Шерон находился примечательный образчик самца. Пожалуй, таких красивых мужчин ей еще не приходилось видеть. Даже Мартин, который регулярно посещал тренажерный зал, заметно проигрывал в сравнении с незнакомцем. Мартин тоже был стройным, подтянутым и загорелым, но вид его обнаженного тела никогда не производил на Шерон такого сильного впечатления. И только сейчас Шерон поняла, в чем причина. В Мартине не было той природной животной грации, которая всегда пленяет женщин. А этот тип казался удивительно грациозным. В нем было что-то от хищника, что-то первозданное, опасное и в то же время необычайно притягательное…

– Слушай, Шерон, да он просто красавец, – промолвила Джесика, смущенно хихикнув. – Ей-богу, если бы я не была замужем, я бы в него влюбилась. А ты? Как ты его находишь?

– Я нахожу, что он довольно опасен, – сказала Шерон, беспокойно нахмурившись. – Я почти не сомневаюсь, что это какой-то авантюрист из числа тех ловких молодчиков, что любят пожить за чужой счет.

– Ты думаешь, он любовник Барбары? – усмехнулась Джесика. – Я бы не удивилась. Барбара как раз в том возрасте, когда тянет на молодых красавцев. А если учесть, что она сейчас зарабатывает бешеные бабки…

– Не будем делать поспешных выводов, – строго перебила ее Шерон. – И потом, личная жизнь клиентов нас совершенно не касается. Для нас важно узнать причину, по которой этот странный тип находится здесь, и решить…

Она не договорила, потому что в этот момент незнакомец зашевелился. Однако он не открыл глаза, как ожидала Шерон, а просто перевернулся на спину. Шерон подошла поближе, чтобы рассмотреть его лицо, и ее ожидания не оказались обманутыми. Лицо незнакомца вполне соответствовало всему остальному. Оно казалось мужественным, но ничего грубого или вульгарного Шерон в нем не обнаружила: тонкие, благородные черты, словно выточенные резцом скульптора, высокий лоб, прямой нос, красивые, чувственные губы. Длинные черные ресницы бросали тень на резко очерченные скулы. Эти скулы, а также твердый подборок, чуть выдававшийся вперед, составляли контраст с нежными веками мужчины и мягкими, как у ребенка, губами. И в этом контрасте было что-то пленительное и ужасно волнующее. Что же касается мощной груди незнакомца, поросшей шелковистыми темными волосками, то Шерон даже боялась на нее смотреть – так сильно ей хотелось потрогать ее.

– Наверное, надо прикрыть его, – сказала Шерон, неохотно отрываясь от созерцания прекрасного мужского тела. – Все-таки беззастенчиво рассматривать спящего мужчину – не слишком прилично.

– Ты права, – согласилась Джесика, так же неохотно отводя глаза от лежащего перед ней обворожительного самца. – В самом деле это как-то нехорошо.

Шерон взяла с кресла плед и подошла к дивану. Однако не успела она набросить плед на незнакомца, как он открыл глаза. Затем он резко переместился в сидячее положение и мрачно воззрился на Шерон. От неожиданности Шерон застыла на месте с глуповато приоткрытым ртом. Под пронзительным взглядом незнакомца ее мысли совершенно смешались. Ей даже не пришло в голову, что надо отвернуться и дать ему возможность одеться. Шерон просто стояла и смотрела на мужчину, мысленно отмечая, что его глаза так же прекрасны, как и все остальное. Они оказались голубыми… нет, даже не голубыми, а синими, словно полевые васильки. Синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами… очередное пленительное сочетание. И в этом сочетании Шерон угадывала что-то знакомое. Это лицо… она уже где-то видела его. Ей-богу, видела! Но вот где – этого Шерон вспомнить не могла. Да и некогда было вспоминать, потому что незнакомец вдруг подался в сторону Шерон и, гневно сверкнув глазами, процедил:

– Кто вы такая, черт подери? И что вы, черт подери, делаете в этом доме?!

Последний вопрос он сопроводил таким угрожающим взглядом, что Шерон невольно отпрянула от дивана. А Джесика так и вовсе отскочила к дверям, издав испуганный вопль. Этот вопль вернул Шерон к реальности, заставив вспомнить, с какой целью она здесь находится. Призвав на помощь все свое мужество, Шерон медленно положила плед на кресло. Потом выпрямилась, строго посмотрела на мужчину и сказала:

– Такой же вопрос я должна задать вам, любезнейший. Но чтобы вы не усомнились в моей правомочности задавать вопросы, я сначала скажу, кто я такая. Я – директор фирмы «Надежные помощники», которая занимается…

– О боже… – страдальчески простонал незнакомец, возводя глаза к потолку. – Нет, это просто невероятно. Должно быть, я все еще сплю и мне снится кошмар.

Он закрыл глаза и помотал головой, вероятно надеясь таким образом прогнать наваждение в образе стоящего перед ним директора фирмы «Надежные помощники». Когда же он открыл глаза, Шерон увидела в них изумление, смешанное с негодованием. Несмотря на всю напряженность ситуации, Шерон вдруг стало смешно. Неужели он серьезно надеялся, что она исчезнет? Или все дело в том, что он еще не протрезвел и действительно принял ее за кошмарное видение?