– Опаздываете, Генри. Что с вами? Уилт пристально посмотрел на проректора. Обычно они хорошо ладили.

– Нет, это с вами что? У вас такой вид – краше в гроб кладут. С женой перестарались?

Проректор поежился. Вчера он впервые в жизни, не по телевизору, увидел покойника. Даже коньяк не помог забыться.

– Куда вы вечером запропастились? – недовольно спросил он.

Уилт не хотел распространяться о своих уроках на стороне.

– Шатался то там то сям. Иногда, знаете, придет фантазия…

– Не знаю. Я вам звонил, но нарвался на какой-то чертов автоответчик.

– А, это близняшки приспособили свои компьютеры. Магнитофонная запись, кажется. Полезное устройство. Он вас послал куда подальше?

– И не один раз.

– Вот они, чудеса науки. Я только что беседовал с Честертоном о научных…

– А я только что беседовал с инспектором полиции о мисс Линчноул. Теперь он желает побеседовать с вами.

Уилт похолодел. Бред. Не может быть, чтобы мисс Линчноул имела какое-то отношение к тюрьме. Да и не могли его так быстро вычислить. Или все-таки вычислили?.

– Мисс Линчноул? Что с ней?

– Так вы не слышали?

– О чем?

– Это она была тогда в туалете. Вчера вечером ее нашли в котельной. Она мертва.

– Господи! Какой ужас!

– Ужаснее некуда. Вчера в колледже не было проходу от полиции. Сегодня пришел еще один. Хочет с вами поговорить.

Они прошли в кабинет проректора, где их поджидал инспектор Роджер и сержант Ранк. Оставив Уилта с представителями власти, проректор удалился.

– Наш разговор – простая формальность, – начал Роджер. – Мы уже опросили миссис Бристол и еще кое-кого из сотрудников. Я так понимаю, вы вели занятия в группе, где училась мисс Линчноул?

Уилт кивнул. По опыту общения с полицейскими он знал: чем меньше говоришь, тем лучше. Эти мерзавцы так перетолкуют каждое слово, что не дай бог.

– Вы преподаете английскую литературу? – продолжал Роджер.

– Совершенно верно. Я читаю английскую литературу на третьем курсе в группах секретарш для соцобеспечения.

– Занятия с ними у вас в два пятнадцать?

Уилт снова кивнул.

– Вы не замечали за ней ничего странного?

– Странного?

– Можно было по ее поведению предположить, что она наркоманка?

Уилт задумался. На этом факультете все студентки со странностями – по меркам Гуманитеха, конечно. Они происходили из более респектабельных семей, чем прочие студенты, – их родители высокопоставленные военные либо зажиточные фермеры. Секретарши усвоили замашки девиц пятидесятых годов: носили перманент, лепетали про папу-маму.

– Пожалуй, мисс Линчноул действительно слегка отличалась от своих однокурсниц, – решил наконец Уилт. – Взять хотя бы утку.

– Утку?

– Да. Она приносила на занятия утку по кличке Гемфри. Так противно читать лекцию, когда в аудитории утка. Мисс Линчноул, наверно, нравилось, что она такая пушистая.

– Утки не пушистые. У них перья.

– У этой – нет. Она была игрушечная. Вроде как плюшевые мишки. Так я и позволил бы держать живую. Она мне всю аудиторию уделает.

Инспектор Роджер промолчал. Он постепенно проникался неприязнью к Уилту.

– Если не считать этого увлечения, никаких странностей за ней я не помню, – продолжал Уилт. – Она не дергалась, нездоровой бледности у нее на лице не было, и настроение не скакало, как у наркоманов.

– Понятно, – Роджер воздержался от замечания, что Уилт на редкость хорошо осведомлен о поведении наркоманов. – А как у вас тут вообще с наркотиками?

– Да, по-моему, никак. Впрочем, бог его знает. Студентов тьма тьмущая; чего удивительного, если среди них окажутся наркоманы. Специально я этим вопросом не занимался.

– Да-да, конечно, – произнес инспектор с деланной любезностью.

– Ну, я, с вашего позволения, пойду. Работа.

Инспектор позволил.

Когда Уилт ушел, сержант вздохнул:

– Так толком ничего и не узнали.

– Как же, узнаешь у такого пройдохи. – отозвался Роджер.

– Что же вы его напрямик не спросили про то, о чем рассказывала секретарша, про ошибочку с уборными?

Роджер улыбнулся:

– Этак он сразу догадается, что мы его подозреваем. Я навел справки об этом Уилте. Продувная бестия. Вон как одурачил Флинта. Спросите почему? Да потому, что идиот Флинт не сообразил, что все его строгости Уилту на руку. Арестовал, допросил – и получилось, что Уилт вроде как невинная жертва.

– А он и был невинной жертвой. Ведь он просто-напросто куклу закопал, дуй ее горой.

– Что вы как маленький, ей-богу. Уж будто он выкинул этот портфель так, за здорово живешь. Ерунда! И ежику понятно, что Уилт проворачивал какое-то грязное дельце, а кутерьму с куклой он и его благоверная затеяли для отвода глаз. Все шито белыми нитками, но старому перцу Флинту вешать лапшу на уши легче легкого: он не видит дальше своего носа. Прицепился к Уилту из-за куклы, а главное-то и прошляпил.