Этот противоречивый процесс рождения добровольческих ассоциаций и поддерживающей их частной филантропии помог американцам прояснить различие не только между публичной и частной сферами деятельности, но и между коммерческими и некоммерческими организациями. По ранним уставам корпораций трудно было найти отличие акционерной компании от членского объединения, и лишь постепенно был накоплен достаточный опыт, чтобы их различия нашли отражение в законодательстве. В этом процессе виды деятельности, в которых частные организации сейчас бы однозначно отнесли к бесприбыльным – искусство, культура, образование и здравоохранение, тогда выполнялись как коммерческими, так и некоммерческими корпорациями.

***

Ситуация стала более определенной в последней четверти 19 века. Тогда в ходе индустриализации растущие налоги на недвижимость, включая землю и здания, и введение налога на наследство создали финансовые стимулы для четкого выделения и массового использования бесприбыльной формы корпораций, позволившей уже тогда получать значительные налоговые льготы.

Наиболее ярко эта тенденция выявилась в десятилетия после Гражданской войны, когда быстро богатеющая культурная элита городов стала создавать «бесприбыльные» оркестры и музеи, примыкающие к «бесприбыльным» же университетам. Быстрому развитию волонтерства и филантропии в 19 веке способствовало и то, что к его середине американцы почти преодолели свое предубеждение против добровольческих объединений и питающей их частной филантропии. Их стали создавать и религиозные элиты. К примеру, лидеры церквей, утративших после отделения церкви от государства монопольное положение в штатах и на федеральном уровне. К ним обратились проигравшие на выборах политические лидеры, а также новая капиталистическая элита, еще не нашедшая в условиях демократии прямых рычагов влияния на власть и использующая косвенные возможности через прессу и ассоциации. Ими заинтересовался и средний американец как способу политической мобилизации на выборах или в качестве их альтернативы для публичного выражения своего мнения.

Особенно уместными становятся ассоциации, основанные на взносах и пожертвованиях, в профессиональных кругах для введения и поддержки стандартов качества, норм поведения и распространения знаний. Одна за другой создаются общеамериканские профессиональные ассоциации – статистиков (1839), психиатров (1844), медиков (1847), гражданских инженеров (1852), архитекторов (1857). Захваченные после гражданской войны стремительной индустриализацией, начали объединяться в ассоциации взаимопомощи и защиты своих прав ремесленники и рабочие.

В процесс «ассоциирования» были втянуты и евангелические протестанты. Обладая общинным опытом с колониальных времен, они использовали добровольческие объединения как для обращения людей в свой вариант христианства, так и для продвижения предлагаемых социальных реформ. Таких, к примеру, как ставший массовым поход за трезвость, начало которого поразило еще А. Токвиля. В ассоциации стали объединяться сторонники движений в поддержку бедных и за возвращение к библейской субботе, как дню отдыха.

В объединениях остро нуждались фермеры – как для распространения опыта и новых технологий, так и для организации рынков сбыта своей продукции. Особенно важны были религиозные конгрегации и братские общества для социально и политически обделенных групп населения – освобожденных от рабства негров, иммигрантов, особенно евреев из России и стран Восточной Европы, а также католиков из Ирландии. Лишенные избирательных прав женщины с помощью ассоциаций создавали особую сферу своей образовательной, религиозной и культурной активности.

Чтобы упорядочить огромное разнообразие возникавших тогда ассоциаций, П. Холл попытался сгруппировать их по ряду организационных и правовых свойств.

Одни из них были полностью частными и независимыми от властей. Другие становились почти правительственными, получая от властей субсидии и льготы и включая в свои советы видных чиновников. Некоторые служили интересам привилегированных кругов, другие защищали и обслуживали нужды простых людей. Организационно они простирались от общинных собраний по месту жительства или работы до тщательно оформленных доверительных обществ и корпораций. Расходы одних покрывались за счет дохода от продажи услуг и субсидий правительства, других – за счет текущих пожертвований, доходов от инвестирования предыдущих вкладов или сочетания тех и других. Хотя подавляющее большинство ассоциаций было чисто волонтерскими, самые крупные из них – колледжи, госпитали и некоторые общеамериканские ассоциации и общества имели значительный штат оплачиваемых работников.

***

Примерно в 30-е годы 19 века начали впервые использовать методы сбора пожертвований, подобные современному фандрайзингу. Филантропические организации начинают активные кампании поиска вкладов и завещаний у местных и общенационально известных доноров. Богослов, евангелический проповедник и лидер Второго Пробуждения Лимэн Бичер (Lyman Beecher) провел успешный тур по восточным штатам для сбора пожертвований в пользу школ и колледжей новых штатов на Западе. Этим он закрепил одну из американских традиций массовой филантропии – проповеднические путешествия по стране в благотворительных целях с выступлениями, потрясающими сердце и кошелек слушателей. Ту традицию, которую за век до Бичера заложил в годы первого «Пробуждения» Джордж Уайтфилд, другой знаменитый проповедник.

Важным каналом фандрайзинга становились массовые подписные кампании, посредством которых американцы могли быстро откликнуться на призыв оказать помощь жертвам катастроф и массовым освободительным движениям дома и за рубежом. Опрос организаций филантропии Бостона в 1845 году показал, что его жители жертвуют деньги на самые различные цели. Помимо щедрой поддержки таких ведущих учреждений города, как школы и колледжи, библиотеки и госпитали, бостонцы давали деньги на строительство церквей и семинарий, в поддержку местных и заграничных миссионерских обществ, на сооружение публичных монументов и помощь жертвам опустошительных пожаров в городах Америки и Европы, а также на борьбу за освобождение негров и на образование иммигрантов.