– Ты цела?

Я молча покачала головой. Все звуки казались какими-то… странными. Через пару секунд я сообразила, что, должно быть, меня оглушило взрывом. Задрав голову, я посмотрела на Джека.

– Да. Спасибо. Спасибо… за все. – Я бестолково пыталась подобрать слова благодарности. Если бы не он, гореть мне сейчас вместе с машиной…

Он непринужденно пожал плечами, будто речь шла о каком-то пустяке.

– Эми и Кэролайн… Где они?

Вместо ответа Джек взял меня за плечи и развернул. Там, метрах в сорока, в темноте виднелись два силуэта. Неужели машина после удара отлетела так далеко? Джек протянул руку, и я неосознанно вцепилась в нее.

– Идем.

Издалека казалось, что Кэролайн, стоящая на коленях возле Эми, молится. Вблизи я поняла, что на самом деле она с тихим плачем раскачивается из стороны в сторону. Последние метры мы с Джеком преодолели чуть ли не бегом, но в самый последний момент он резко остановился.

– Эмма, тебе надо знать. Она… ей сильно досталось.

Молча кивнув, я высвободила руку и оставшееся расстояние преодолела в одиночку.

Джек зря пытался меня предупредить и хоть как-то подготовить к страшному зрелищу. Мог бы и не беспокоиться. К такому подготовить нельзя.

В ужасе глядя на раненую подругу, я… я радовалась, что здесь нет света. Даже того, что можно было различить в темноте, хватало, чтобы сердце провалилось куда-то глубоко, а горло сдавили спазмы. Господи боже, ее лицо… Что у нее с лицом?…

Упав на колени, я вцепилась в плечо Кэролайн. Та, похоже, и не заметила моего появления.

Я не понимала, что делать: то ли вскочить и бежать куда-нибудь – не знаю куда и зачем, лишь бы подальше, – то ли поднять Эми с холодного асфальта и прижать к себе, успокаивая, унимая ее боль… Но раненых нельзя трогать. Я закусила губу, сдерживая рыдания, особенно когда поняла, что Эми в сознании. Она медленно, через силу, повернула голову.

– Эммм… ма?…

Размазывая по лицу горячие слезы, я судорожно кивнула. И вдруг поняла, что глаза Эми, ее дивные, голубые, всегда улыбающиеся глаза теперь утонули в распухших окровавленных веках, и она просто-напросто меня не видит.

– Я здесь, Эми. Здесь.

Я потянулась к ней, не решаясь притронуться, потому что всюду, куда ни посмотри, были кровоточащие раны и порезы. И все равно взяла ее за руку – сейчас Эми как никогда нужна поддержка. Мне, впрочем, тоже.

– Не говори ничего, – предупредила я, увидев, что у нее дрогнули губы.

– Ты… как?

Именно это меня и сломало. Эми лежит на ледяном асфальте, истекает кровью, бог знает, какие у нее травмы и сколько времени ей придется провести на больничной койке, – и первым делом она спрашивает, как я!

– Со мной все хорошо. Я не ранена.

Она слегка кивнула. Под головой у нее лежала свернутая кожаная куртка – должно быть, Джека. Сам он опустился на корточки с другой стороны.

– Потерпи чуть-чуть, – попросил он тем же умиротворяющим голосом, каким говорил со мной в машине, и успокаивающим жестом положил руку ей на плечо. – «Скорая» уже едет.

Лицо Эми скривилось от боли, и я беспомощно уставилась на Джека.

– Они сказали, когда? Ей надо быстрее в больницу.

В его глазах мелькнуло странное выражение, которое мне очень не понравилось.

– Знаю. – Выпрямившись, Джек достал мобильник. – Позвоню еще раз.

Но прежде чем он успел нажать хоть кнопку, мартовский ночной воздух прорезал далекий вой сирен.

Глаза у Эми были закрыты, поэтому я легонько коснулась ее лба.

– Уже едут. Слышишь? Сейчас они будут здесь. Ты держись.

– Б-больно…

Мягко сказано! Я не могла даже представить, какие страдания она испытывает.

– Знаю, – прошептала я. – Но у них есть обезболивающее. Просто подожди минутку.

Я пыталась ее успокоить, но мои старания почему-то произвели обратный эффект. Эми яростно замотала головой и в отчаянном стоне разинула рот. Господи, у нее почти не осталось зубов… Нет, нельзя, чтобы по моему лицу она поняла, как все плохо!

– Больно… теб-бе.

Она бредит. Черт возьми, да где же «Скорая»?!

– Нет-нет. Я в порядке. Этот парень, американец, – я посмотрела поверх ее головы на Джека, – вытащил меня из машины. Я цела. Разве что пара царапин.

Она как будто не слышала.

– Ты хор… роший друг… П-п-прости…

Похоже, у нее галлюцинации. Мне оставалось одно: потакать ей.

– Ну конечно, я тебя прощаю. Эми, не волнуйся, все будет хорошо. Мы обо всем забудем.

Она еле заметно кивнула, словно сбросила тяжелое бремя; напряжение почти ощутимо ушло из ее пальцев.