Опаловый край воздуха над сопкой давно уже исчез. Темная ночная прохлада заполняла долину.

Совещание в комнате заканчивалось. Топорков, Бедолагин и Янкин переминались на месте, слушая последнюю речь С. С. Крапотникова.

— Каждый желает, чтобы его уважали. Каждый хочет быть на своем месте. Разве не так?

Никто не возражал. Бедолагин с легким вздохом покосился на чуть тронутую бутылку спирта. Янкин осторожно дернул его сзади за штаны.

— От нас, в общем, нет возражения, — откашлявшись, сказал он. — Попробовать можно. Пошли мы.

Они повернулись к двери.

— Эй, товарищи!. — спохватившись, крикнул Семен Семенович. — Початую посуду не оставляют. Не годится.

— Непьющие мы, — постным тоном ответил ему Бедолагин.

Улетая, Славка Беклемишев не оставил адреса. Тем более он был удивлен, когда в питомник пришло письмо на его имя. Писал Миха Ступарь:

«Тут у нас недавно состоялось собрание. Представь, вспомнили о тебе. Шеф сказал, что наши специалисты работают сейчас в самых глухих восточных районах. За ним выступил Мироненко и резонно ответил, что «практика — воздух молодого ученого». Только Чернышев втихую съехидничал: «Практика практикой, а мимоза в тундре не цветет»: Ты черкни, как гам насчет мимозы. И еще: встретил я в библиотеке твоего приятеля-физика. Тот взял меня за пуговицу и стал допрашивать, как на востоке обстоит дело с самоорганизующимися системами. Я на всякий случай заверил, что очень хорошо».

— Что нибудь важное? — спросил Семен Семенович.

— Так. Кое-что про систему Мироненко. Спрашивают, цветет ли здесь мимоза.

— Она здесь цветет по своей, особой системе, — серьезно ответил Семен Семенович.

Они сидели на камне возле крайней вольеры. В стороне оживленно перетюкивались ножи. Десяток домохозяек, привлеченных сдельной оплатой, обрубали зловредные головы.

— Идемте, — сказал Славка.

— Я думаю, может быть, организовать пацанов на ловлю бычка? У бычков нет этих косточек?

— Проверим, — сказал Славка.

— Куда гарпун кладешь? — сердито спросил Топорков. — Или он тебе с левой руки нужен?

Мотофелюга «Старушка» третий раз отправлялась в море. Первый рейс был просто пробным. Во второй раз сорвавшийся откуда-то ветер загнал шлюпку обратно в речное устье.

За это время мотофелюга приобрела вид бывалого промыслового судна. Длинные шесты гарпунов аккуратно мостились вдоль борта. Зачехленные от морской сырости винтовки лежали на банках. Портящие морской антураж посуда и примус прятались в носовом отсеке. Брезентовые полосы брызговиков не болтались как попало, а были аккуратно прикантованы бечевкой. Толстый морской брезент укрывал одежду и продукты, и кольчатые свитки линей висели на нужных крючьях.

В этот раз на берегу не торчала толпа. Было раннее утро. Ленивые, почти неприметные для глаза валы океана с шорохом перекатывали гальку. Сплющенное рефракцией солнце висело над водой желтым блином.

— Куда они пойдут? — спросил Славка.

— В какую-то Татьянину бухту. Старожилы посоветовали. Говорят, по морскому зверю нет богаче места, — ответил Семен Семенович.

Они стояли на берегу трое. Третьим был Веня Ступников. Он стоял в сторонке и, сосредоточенно дымя сигаретой, наблюдал за погрузкой.

— Пошли! — скомандовал Топорков и налег плечом на корму.

Мотофелюга проскрипела килем по гальке и тихонько закачалась на воде. Затарахтел двадцатисильный двигатель. Никто из троих, сидевших в лодке, не оглянулся на берег.

Семен Семенович Крапотников долго смотрел вслед шлюпке. Он размышлял о том, что такое удача и какова ее вероятность. И, как бы отвечая на его мысли, Веня сказал:

— Они же дилетанты в морской охоте, а дилетантам всегда везет.

— В «очко» им везет, — сердито сказал Семен Семенович.

Желтый круг солнца поднялся выше. Пылающая отблесками рябь усов тянулась за носом лодки, которая теперь казалась просто черным непонятным предметом.

— Черт возьми, — зачарованно вздохнул Славка. — Такое не каждый день увидишь.

— Конечно, если человек нездешний, — ехидно вымолвил Веня и, независимо сплюнув, зашагал от берега.

— Ну что ж, — сказал Славка. — Пожалуй, мне пора на крыло, Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А то как бы там институт без меня не обрушился.

В дверь постучали. С независимым видом вошла Соня.

— Семен Семенович, — сказала она, — там бычков привезли три корзины. Принимать или не принимать?

— Соня, — сказал Семен Семенович, — я объявлю вам выговор. Какой вы, к чертям, Тамерлан, если человек ни с того ни с сего собирается уехать!

— Может быть, человеку столичные нравятся, — дерзко сказала Соня.

Зазвонил телефон. Славка взял трубку.

— Кит, — сказал чей-то хриплый возбужденный голос. — К вам прибыл кит.