Яма, в которую упал готтентот, оказалась глубоким узким рвом, вырытым вдоль гребня холма. Местами глубина рва достигала двадцати футов, хотя ширина никогда не превышала шести. Большей частью он зарос лианами и густым кустарником, однако сомневаться в его искусственном происхождении не приходилось.

— Древние шахтеры копали вдоль рудной жилы, — догадался Зуга, двигаясь вдоль рва. — Вырыли яму и не позаботились ее потом заполнить.

— А как они ухитрились раздробить породу на куски? — недоверчиво спросил Ральф. — Там ведь камень!

— Скорее всего разжигали на поверхности камня костры, а потом заливали их водой — термическое сжатие и расширение ломало породу.

— Похоже, они выбрали все до последней песчинки, не оставив нам ничего!

Зуга кивнул.

— Вероятно, они выработали эту часть, а когда жила иссякла, то стали рыть шурфы, пытаясь вновь на нее наткнуться. — Зуга повернулся к Яну Черуту: — Ты узнаешь это место?

Готтентот медлил в нерешительности. Зуга показал вниз по склону:

— Вон там в долине болото, вон роща тиковых деревьев…

— Точно! — Ян Черут захлопал в ладоши, его глаза засветились. — То самое место, где ты убил старого слона — его бивни стоят на крыльце в Кингс-Линн!

— Значит, древние шахтные отвалы там! — Зуга торопливо зашагал вперед.

У заросшего травой пригорка он опустился на колени и стал копаться между корней. Вытаскивая осколки сахарно-белого кварца, он быстро осматривал каждый камешек и большую часть отбрасывал; некоторые смачивал слюной, поднимал к свету, пытаясь разглядеть блеск металла, потом хмурился и разочарованно качал головой.

Наконец Зуга встал и вытер руки об штанины.

— Это в самом деле кварц, но древние шахтеры, должно быть, вручную сортировали каждый обломок в отвале. Чтобы увидеть золотую руду, придется найти старые штольни.

Стоя на вершине отвала, Зуга легко сориентировался на местности.

— Подстреленный слон упал примерно там.

В подтверждение его слов Ян Черут, поискав, нашел в траве огромную бедренную кость — сухую, совсем белую и начавшую рассыпаться после тридцати лет под солнцем Африки.

— Он был отцом всех слонов, — почтительно заметил Ян Черут. — Другого такого уже никогда не будет. Это он привел нас сюда. Ты подстрелил его, и он упал здесь, чтобы отметить это место для нас.

Зуга повернулся на четверть оборота.

— Древняя штольня, где мы похоронили Мэтью, должна быть там.

Ральф вспомнил охоту на слона, описанную отцом в его знаменитой книге «Одиссея охотника». Чернокожий оруженосец не бросился наутек, завидев нападающего зверя, а передал Зуге второе ружье, пожертвовав жизнью ради спасения жизни хозяина. Поэтому Ральф застыл в молчании, а Зуга опустился на колено возле груды камней, отмечавшей могилу оруженосца.

Постояв минуту, Баллантайн-старший встал и отряхнул брюки.

— Славный был парень, — просто заметил он.

— Славный, — согласился Ян Черут, — но глупый. Умный показал бы пятки.

— К тому же умный выбрал бы себе другое местечко для могилы: здесь он разлегся прямо в золотой жиле, — пробормотал Ральф. — Придется нам его выкопать.

Зуга нахмурился.

— Пусть лежит. Есть и другие шахты.

Он пошел дальше, его спутники последовали за ним. Шагов через сто Зуга остановился.

— Здесь! — удовлетворенно воскликнул он. — Вот вторая штольня — всего мы нашли четыре.

Отверстие второй штольни было забито обломками камней. Ральф снял куртку, прислонил «винчестер» к стволу ближайшего дерева и залез в неглубокую выемку.

— Я открою вход, — сказал он, согнувшись в узком засыпанном проходе.

Квадратное отверстие штольни вскрыли за полчаса: с помощью веток выковыривали булыжники из завала и вручную убирали их в сторону. Вход оказался таким узким, что пролезть в него смог бы разве что ребенок. Они встали на колени и заглянули внутрь: непроницаемая темнота не позволяла определить глубину шахты, оттуда несло сыростью, запахом плесени, вонью помета летучих мышей и гниющих останков.

Ральф и Зуга уставились в шахтный ствол, охваченные жутковатым любопытством.

— Говорят, древние использовали на рудниках рабский труд детей и захваченных в плен бушменов, — пробормотал Зуга.

— Нужно выяснить, есть ли там золотая жила, — прошептал Ральф. — Но ни один взрослый… — Он осекся.

Помолчав, Зуга и Ральф с улыбкой обменялись понимающим взглядом и одновременно посмотрели на Яна Черута.

— Ни за что! — завопил коротышка-готтентот. — Никуда я не полезу! Ни за что! Только через мой труп!