Подсказанная мысль оказалась как нельзя, кстати, потому что Шурочкин двойник оказался сам ламой тибетского монастыря Гомпа, и в сопровождении шестерых мужчин держал путь на высокогорный кряж Гималайского архипелага, где находилось тайное и очень важное для ламы место.

Он не уставал думать о цели путешествия, и скоро Шура поняла, что это не только святое, но очень удивительное место. Гора, куда направлялись китайцы, называлась Кайлас. Девушка напрягла память и вспомнила, что в какой-то из прочитанных ею книг говорилось, либо в горе Кайлас, либо возле неё находится вход в Шамбалу. Что это за гора и как до неё добраться не знал никто, даже Шурочкин двойник. Однако у него были несколько точных примет, которые лама случайно обнаружил в манускриптах, хранящихся в одном из дацанов. [18]

Выяснение точного адреса и времени, в котором Саша оказалась, пришлось отложить на потом. Достаточно было, что монах успокоился, поверив в подарок, и дальнейший путь в горы проделывал без волнения. Ведь, если подарок от настоятеля – значит, от Бога! А подарков Бога нельзя сторониться. Тем более, путешественников ожидал труднейший переход по Гималаям, которые являлись границей меж Индией и Тибетом.

Девушка обрадовалась, что двойник уверовал в подарок, и тоже попыталась успокоить себя, приняв посланное ей потоком времени тело, как данность и на всякий случай осмотрелась. Что говорить, любопытство не оставляло её никогда, как истинную женщину, а в данном случае – подавно. Всё-таки не каждой женщине дано распознать мужчину изнутри.

Её двойник был, конечно, не просто мужчиной, а ещё и священником жёлтой религии ламаизма, но это создавало даже какой-то особый шарм. Во всяком случае, очень помогло избавиться от психологической депрессии, ещё недавно удушливой волной захлёстывавшей сознанье. Тем более, тело мужчины носило особый запах!

Вообще-то, запахом простую вонь, исходящую от тела, назвать было трудно. Лама то ли не мылся от рождения, то ли монахам жёлтой веры просто запрещалось всякое омовение, только Шурочка в мгновение ока одурела от кисло-сладкого запаха пота, перемешанного с ароматом мускуса и свежего конского навоза.

Такая ароматическая гамма не могла не поразить, особенно женщину! Но что поделаешь, девушка сама переборщила с принятием дозы и оказалась совершенно в непонятном времени, в непонятном человеке, шедшим по каким-то своим делам в неизвестные края к таинственной горе с шестью странными попутчиками. Но выбирать не приходилось и девушке пришлось смириться с данностью. Во всяком случае, одно путешествие по Гималайскому архипелагу обещало доставить массу удовольствия и воспоминаний на всю оставшуюся жизнь.

После долгого утомительного перехода, отнявшего шесть ничем не отличающихся друг от друга дней, перед путешественниками открылся горный перевал. Чем выше в горы поднимались монахи, тем воздух становился более разряженным, но чистым. Это отметила даже Шура. Монахи, конечно же, не раз бывали в таких переходах, поэтому молча, безропотно шли за старшим. Наконец путешественники поднялись на самую высокую точку горного перевала и на недолгое время остановились.

Оказалось, это был не простой перевал, а подъём в высокогорное ущелье. Крутые жёлто-бурые скалы поднимались отвесно вверх, но меж ними виднелся довольно широкий проход. А в конце ущелья, словно диковинная египетская пирамида, возвышалась гора, увенчанная белой шапкой снега.

Вид этой горы заворожил девушку: высоко в горах была кем-то воздвигнута невиданных размеров пирамида? Как?! Какими средствами и механизмами?! Но, присмотревшись, девушка поняла, что гора в конце ущелья – не творенье рук человеческих. Это была вовсе не пирамида, а сотворённая Богом гора Кайлас, куда не смог подняться ещё ни один из живущих на нашей планете людей.

Поздний вечер грозился обрушиться на путников темнотой, которая в горах действительно обрушивается, как сель, как бешеная лавина. К тому же, люди настолько устали, что решили переночевать на краю достигнутого ими ущелья, тем более, что в этом месте всё-таки обнаружилось явное сооружение рук человеческих.

Оккупированное Шурочкой тело мужчины стояло возле какого-то, видимого культового сооружения, которое на вершине перевала занимало заметное, выгодное и почётное место на небольшой возвышенности. Отлогие склоны этого холма были покрыты густой изумрудной травой, а ближе к вершине росли ровные белесоватые кусты рододендрона, через которые вряд ли возможно было пробиться к самому сооружению.

Удивительный холм приковывал взор хотя бы потому, что нигде в высокогорном ущелье не было видно ни одного кустика, ни одной былинки. Везде только базальт, кварц, сланец и прочие горные породы, обнажившиеся на крутых склонах ущелья как украшенья вместо отсутствующей растительности.

В следующую секунду девушка уяснила, то есть разобралась в мыслях своего двойника и поняла, что придорожное горное сооружение, окружённое альпийской травой, носило название Чортэнь. [19] Видимо, в этих местах принято у дороги оставлять на небольших холмах молельные вехи.

Чортэнь – древнее культовое придорожное сооружение с вертикальным полотнищем, украшенным десятками разноцветных шёлковых лент и хвостами яков. Такие встречаются по тибетским лэмам [20] и тропинкам в Гималаях на очень непредсказуемых местах. Да и сам Гималайский архипелаг можно ли назвать предсказуемым? Во всяком случае, проезжих и пешеходных троп на всём Тянь-Шане очень мало, а «белых пятен» наоборот – предостаточно.