В распоряжении короля Швеции было всего полчаса, чтобы переодеться и встретить императора России "во всеоружии". Николай I объявил, что прибыл в Стокгольм с дружеским визитом инкогнито и хотел бы остановиться в апартаментах, выделенных для его сына На том и порешили. Король был чрезвычайно рад неожиданному визиту: отношения с Россией были прекрасными, особенно после того как Швеция поддержала Россию в войне с Турцией (разумеется, морально) и в некоторых других вопросах. Николай I обращался с Карлом Юханом демонстративно вежливо и внимательно — как к старшему. Когда оба монарха со своими свитами верхом на лошадях выехали на ознакомительную прогулку по шведской столице, царь намеренно сдерживал своего коня, чтобы оставаться на полголовы сзади короля. Русскому императору показали что могли, в том числе и процесс обучения шведских солдат, и гарнизонный госпиталь в Кунгсхольмене. Император был чрезвычайно доволен посещением госпиталя и выразил восхищение всем, что там увидел, заявив, что ничего подобного ему видеть раньше не приходилось.

Разумеется, в районе Ердет показали парад. Оттуда через понтонный мост поехали в Русендаль, где на фарфоровом заводе императору продемонстрировали порфирную вазу, которую через несколько месяцев доставили в Петербург в качестве подарка от Карла Юхана.

Визит длился два дня и закончился большим праздником во дворце. Николай I в полночь так же незаметно, как прибыл, покинул дворец через чёрный ход, так что его свите пришлось сломя голову мчаться к набережной, чтобы успеть соединиться с ним на пароходе. Царевич Александр остался в Стокгольме ещё на несколько дней. Карл Юхан ещё долго вспоминал и рассказывал об этом неожиданном и радостном событии. А.-Э. Имхоф утверждает, что родившийся в 1831 году внук короля Август получил второе имя "Николай" в честь русского самодержца. Вероятно, тоже "инкогнито", потому что в официальных календарях Швеции оно нигде не фигурирует.

Жизнь правителя страны состоит не только из государственных обязанностей. Кроме присутствия на заседаниях правительства, открытия риксдага и памятников, посещения заводов, приёма иностранных послов, инспекции армии и флота, показываться на глаза своим подданным, существует ещё частная жизнь, состоящая из обычных бытовых мелочей, которыми живут все обычные люди.

Шведы шутили, что в стране с приходом к власти Карла Юхана установилось "спальное правление". В этом была большая доля правды, король много времени проводил в своих апартаментах, в частности, в спальне, где он в халате и в тапочках принимал министров, знакомился с бумагами и давал указания.

Выманить короля из спальни могли только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства. К таким "важным" причинам принадлежали пожары. Тогда король на ходу одевался, в спешке набрасывал на плечи 1–2 мундира, засовывал ноги (иногда в тапочках) в сапоги и мчался к месту происшествия. Зрелище было потрясающее: огонь, крики, суета и на фоне всего этого — вырванная из темноты импозантная, воистину королевская фигура Карла Юхана, который с надменным и невозмутимым видом указывает, куда тащить шланг с водой и в какое место направлять струю брандспойта.

Король принадлежал к человеческому типу "сов", которые не любили вставать рано утром. Конечно, когда походная жизнь требовала, он мог встать и с петухами, но такой необходимости в Швеции не возникало, и он предпочитал там "просыпаться естественно" — эдак часиков в одиннадцать. Он звонил, приходил камердинер и приносил на подносе в огромной чашке любимый caf`e-au-lait, который он выпивал ложечкой. Потом приходили сотрудники Особен нот бюро или канцелярии, делали переводы и приводили в порядок бумаги. Однажды король вызвал к себе одного статс-секретаря к 9 часам у гра, попросив разбудить его "пораньше". Это запомнилось.

Если "утренние" посетители видели, что Карл Юхан поправляет на голове ночной колпак, то они знали, что сон у короля был хороший и он находился в прекрасном настроении. В плохом настроении Карл Юхан мог накричать и устроить разнос по самому незначительному поводу. Особенно доставалось от него шпиону и сотруднику Особенного бюро Рёсляйну: его часто видели плачущим у ног короля, в то время как над его головой "грохотал гром и сверкали молнии".

В 12.00, а то и позже, король вставал с постели и в ночной рубашке представал перед слугами во всей своей мужской красе. "Статный и представительный мужчина!" — вспоминал один из его камердинеров. Потом он влезал в шлёпанцы, и сразу приходил с докладом неизменный граф Брахе, который перед визитом к королю успевал принять у себя кабинете несколько просителей. За туалетом король проводил около часа, причём главное внимание уделялось его причёске, потому что свои волосы у него уже стали выпадать. Пока волосы короля накручивались на папильотки, нагревались и расчёсывались, доклады шли как ни в чём не бывало.

После того как король был одет — в последнее время он надевал цивильный костюм, — приходил адъютант или камердинер и приносил на тарелке высокий накрахмаленный батистовый платок. Король использовал его в качестве плевательницы — он страдал обильным выделением слюны и хроническим насморком. Перед употреблением он щупал платок пальцами, проверяя, хорошо ли он был накрахмален и выглажен. Когда эта процедура вводилась в обычай, им была выбракована масса платков. Он бросал их на пол и делал виновным разнос. Слуги, однако, скоро приноровились и, подобно нерадивым официантам в ресторане, повторно приносившим забракованные блюда клиенту, на следующий день являлись к королю с теми же платками. И всё проходило без скандала.

Затем король садился завтракать — обычно с заведующим Особенным бюро. За завтраком очередь докладывать переходила к статс-секретарю. Здесь обсуждались повестка и порядок следующего заседания Государственного совета и подписывались различные документы.

— В какую машину для подписей превращается король Швеции! — вздыхал он, ставя свою подпись под очередным документом.

И в самом деле, в год ему приходилось визировать не менее 12 000 документов — от назначения на должность какого-нибудь юнкера до ратификации соглашения с каким-нибудь государством.