Утверждение столь же смелое, сколь и невежественное, ведь понятие “начальный период войны” — категория оперативно-стратегическая, никогда не оказывавшая сколько-нибудь существенного влияния на обучение солдата, роты, полка, даже дивизии. И солдат, и рота, и полк, и дивизия действуют в любом периоде войны, в общем-то, одинаково. Они должны решительно наступать, упорно обороняться и умело маневрировать во всех случаях. Независимо от того, когда ведется бой: в начале войны или в конце ее. В уставах на сей счет никогда не было никаких разграничений. Нет их и сейчас.

Довольно часты разговоры о том, что у нас-де недооценивалась опасность войны с Германией. В защиту этого неверного соображения выдвигаются подчас совсем смешные доводы о неудачной будто бы дислокации войск в военных округах, на которые возлагалось прикрытие и оборона западных границ. Почему неудачной? А потому, видите ли, что крупные силы, входившие в состав приграничных округов, были расположены не на границе, а на удалении от нее. Между тем и практикой, и теорией давно доказано, что в любом виде боевых действий главные силы обязательно эшелонируются в глубину. Где больше должно быть сил и как глубоко надлежит их эшелонировать — вопрос сложный. Здесь все зависит от обстановки и замысла военачальника. Элементарной неосведомленностью в военном деле объясняется, видимо, и то, что некоторые авторы объявляют ошибочным известное положение довоенных уставов Советской Армии о подчиненной роли обороны по отношению к наступлению. Таким приходится напомнить, что это положение действительно и поныне».

Одним словом, в ряде случаев люди, рассуждающие о войне, пошли, на мой взгляд, по неправильному пути, не дав себе труда как следует изучить суть дела, которое берутся критиковать. В итоге же похвальное их стремление разобраться в причине ошибок, постигших нас в 1941 г., перерастало в свою противоположность, порождало вредную путаницу.

Вторая часть посвящена укреплению военного производства страны до начала вторжения. Здесь рассматривается наличие в нашей стране потенциальной возможности воевать против сильного противника.

В этой части сравниваются развитие промышленности к началу сороковых годов в СССР и Германии. Одновременно показано какие предпринимались мероприятия для усиления Советской армии. Предлагаемый материал по этой части не очень критичен и, скорее всего, несет обычный пропагандистский характер. Единственно можно согласиться с утверждением:

«Однако к началу войны мы еще значительно уступали противнику в численности современных танков, не успели закончить перевооружение войск на новую технику, насытить мощными KB и Т-34 уже сформированные и еще формируемые механизированные корпуса даже в наиболее ответственных приграничных округах — Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском. Эти округа, принявшие на себя главный удар фашистской Германии, располагали весьма небольшим количеством современных танков. Старые же системы не могли оказать решающего влияния на ход предстоящих операций, да и их не хватало здесь до штата наполовину».

Третья часть показывает, допускали ли мы сами возможность нападения на нас Германии в 1941 г. и делали ли что-либо практически для отражения этого нападения? Ответ гласит следующее:

«Да, допускалось! Да, делалось! Договор о ненападении, заключенный в 1939 г. по предложению Германии, не вызывал иллюзий — было понятно, что это лишь отсрочка, что рано или поздно фашистская Германия, поощряемая империалистическими кругами западных держав, ринется на восток. Поэтому Коммунистическая партия и советское правительство предпринимали энергичные меры по укреплению обороноспособности».

В четвертой части воспоминаний раскрывается краткое содержание подготовки к войне с Германией. В ней сказано:

«Наш оперативный план сосредоточения и развертывания вооруженных сил на случай войны, который в обиходе Генерального штаба именовали планом отражения агрессии, называл наиболее вероятным и главным противником именно гитлеровскую Германию. Предполагалось также, что на стороне Германии выступят против СССР Финляндия, Румыния, Венгрия и Италия. Под руководством Б.М. Шапошникова над планом непосредственно работали Н.Ф. Ватутин, A.M. Василевский, В.Д. Иванов, А.Ф. Анисов, а впоследствии Г.К. Маландин.

5 октября 1940 г. план докладывался И.В. Сталину наркомом С.К. Тимошенко и новым начальником Генштаба К.А. Мерецковым. Имелось в виду, что будущая война с первого же дня примет характер очень напряженных и сложных операций всех видов вооруженных сил на суше, море и в воздухе. Ожидалось, что нападение мощных танковых и пехотных группировок противника будет сопровождаться авиационными ударами по советским войскам и объектам тыла, имеющим большое военное значение. План исходил из того, что советские войска полностью подготовятся к отражению противника и сумеют отбить его удары силами и средствами пограничных округов на территории, прилегающей к государственной границе. В последующем предусматривалось наше решительное наступление, в том числе войсками, подаваемыми из глубины страны. Все составные части плана были тщательно увязаны между собой и с работой народного хозяйства, транспорта и связи.

На основе плана Генштаба были созданы планы развертывания войск военных округов. Таким образом, в оперативном плане верно определялся характер возможной войны, правильно решался вопрос о вероятном противнике и направлении его действий. По свидетельству К.А. Мерецкова, И.В. Сталин высказал мнение, что Германия свои основные усилия направит не на западном направлении, как было записано в плане, а на юго-западном, с тем чтобы прежде всего захватить наиболее богатые промышленные, сельскохозяйственные и сырьевые районы Советского Союза. Нарком обороны, недавно прибывший с юго-западного направления, видимо, тоже придерживался этой точки зрения. Во всяком случае, ни он, ни Генштаб не возразили против этого заключения Сталина.