Шрифт:
Попался бы ему сейчас в руки этот старик. Он, Скорцени, заставил бы мольфара сотворить свои чудеса, даже если бы оказалось, что все его способности — чистейшая выдумка.
До вылета остается тридцать две минуты.
Капель сконденсированной влаги, еще недавно срывавшейся с крыши отеля, вдруг умолкла, и на отсыревшем, подернутом толстой жирной пленкой стекле несмело заиграли едва пробивавшиеся лучи солнца. Словно в нем могло отразиться пламя уже вовсю разгоревшегося на вершине горы костра.
Ведь чего проще — взять и перенести вылет на два часа позже, прекратив эту игру в «нервы». Но вместо этого Скорцени вновь поглядывает на часы. Он не станет переносить начало операции. Ему вдруг показалось, что оно предопределено самой судьбой. Стоит только пойти против воли рока, вмешаться, нарушить…
— Господин гауптштурмфюрер! — врывается в кабинет Родль. — Только что передали: туман над Гран Сассо развеялся! Вершина Абруццо полностью открылась! Она лишь слегка подернута дымкой. Еще несколько минут…
Скорцени невозмутимо смотрит на часы. До часа «Икс» остается шестнадцать минут.
«Ну вот, — удовлетворенно говорит он себе. — Небо вознаградило тебя за выдержку. Почаще полагайся на судьбу. Она действительно благосклонна к храбрым. И к безумцам».
— Объявите общий сбор, — вспомнил о Родле. — Всем собраться у машин, в полной боевой готовности к вылету.
— Они уже давно у машин. Все, кроме вас и генерала Солетти. Люди ждут.
— Тогда объявите посадку. Пусть командиры групп лично проверят готовность каждого. Еще раз напомните: никаких удостоверений личности, сувениров, писем, ничего такого, что могло бы указывать на национальную принадлежность или на личность.
— Все будет выполнено, — возвышенно изрек Родль. Похоже, что наступившая наконец определенность помогла ему несколько раскрепоститься.
— Да, — остановил он адъютанта уже на пороге, — как чувствует себя, кинооператор военной хроники?
Родль глубокомысленно задумался. Вопрос застал его врасплох. Вот кем он совершенно не интересовался, так это никчемным, путавшимся с утра у всех под ногами, кинооператором.
— Во всяком случае он жив. Все еще.
— Где он в данное время?
— На взлетном поле.
— Трезв?
— Трезв.
— Хотя это и не обязательно. Напомните, что летит вместе со мной. Но пусть не спешит с посадкой в планер. Надо заснять старт первых машин. Это ведь и есть начало операции.
41
Скорцени видел, как перегруженный первый планер перевернулся и разлетелся на части, засевая бетон оружием и окрапляя его кровью парашютистов.
Стоявший рядом полковник люфтваффе ошарашенно посмотрел на гауптштурмфюрера. «Что будем делать?» — вопрошал его взгляд.
— В воздух, полковник! В воздух!
— Второй взлет! — тотчас же продублировал команду полковника фельдфебель аэродромной команды.
Но прошло всего несколько минут, и второй планер постигла почти та же участь.
Теперь лицо полковника напоминало уже лицо некстати ожившего и явившегося на собственные поминки мертвеца. Он ошалело развел руки… Нет, он не развел, он раскинул их, как старый петух отяжелевшие крылья, да так и застыл. Будто тоже хотел взлететь за очередным планером, но окаменел.
— Я сказал: «В воздух!» — буквально прорычал в ответ на его немой вопрос этот детина с исполосованной шрамами щекой.
— Но погибшие…
— Трупами займетесь потом!
— Но там и ранёные.
— Я сказал: трупы меня не интересуют! Снимать, корреспондент! Снимать! — рявкнул он на очумевшего от всего происходящего здесь кинооператора. — И не думайте, что ваша собственная гибель избавит вас от обязанности заснять все, что будет происходить там, на вершине Абруццо!
42
— Иисусе святой, где же остальные?! — первое, что услышал Штубер, выпрыгнув на покрытый невысокой, слегка увядшей травой луг. — Где они? Где еще два планера?!
Он оглянулся. Это причитал Родль.
— Похоже, они грохнулись, не дотянув до вершины.
— Тогда нас спасло только чудо небесное!
Пока на луг выгружали два пулемета и ящики с патронами, позади, чуть не срезав носом хвост их планера, уселся шестой аппарат. Высыпавшие из него диверсанты с молниеносной быстротой рассредоточивались, маневрируя между валунами, маскируясь в складках местности, постепенно приближаясь и охватывая высившееся посреди огромного луга массивное двухэтажное здание отеля. Только Скорцени и Солетти сразу же направились прямо к зданию.