– Я думаю, нужно в этот спичечный коробок заглянуть. Который он на рынке подобрал. Там наверняка какой-нибудь пароль находится. Тогда и разберемся…

– Кончайте шептаться, – послышались снизу одновременно два голоса, мужской и женский.

– Это ветер в листве, – сказал Алешка. И зашептал мне в другое ухо: – Только я к папе в карман не полезу. Это нечестно. Все-таки родной человек.

– А к чужому можно, да? – зашептал я в его ухо. – Это честно?

– Тоже не очень, – дипломатично отшептался Алешка. – Но все-таки не так.

– Ладно, – сказал я, – что-нибудь придумаю.

Мы еще полчасика поглазели в бинокль на Мрачный дом, ничего нового не узнали – стоит себе на старом месте. И хранит свои старые тайны.

А засыпая, я придумал, как заглянуть в папин коробок.

Но самое обидное – когда проснулся, забыл. И долго лежал, глядя на изнанку крыши над головой, где уже появились пауки со своей паутиной, и слушая, как мама внизу гремит посудой и готовит завтрак. И ворчит на папу, что он курит натощак.

– Это чтобы голод перебить, – оправдался папа. – Шашлычка хочется.

– Овсянка, сэр! – сказала мама вредным голосом. – Поднимай ребят.

Когда на завтрак овсянка, то хочется спать до обеда. Но я вскочил и разбудил Алешку, потому что папины слова про шашлык напомнили мне мою идею про спичечный коробок.

После завтрака, который мы с трудом перенесли, я взялся за грабли и стал скрести участок, собирая сухие опавшие ветки с берез, стружки и щепки от нашего строительства и папины окурки.

– Что это с тобой? – удивилась мама. – То не допросишься целый день, а то вдруг сам за грабли взялся? Не заболел?

– Это его овсянка вдохновила, – предположил папа. – Я тоже от нее зверею.

– Поговорите мне, – пригрозила мама. – Я ваш бунт манной кашей подавлю.

За всеми этими разговорами Алешка по моему плану пробрался в дом и спрятал все спички. К этому времени я сгреб мусор в кучу и сказал:

– Леха, принеси спички.

Мой брат опять пошел в дом, долго там копался и высунулся в окно:

– А их нет нигде. Кончились опять.

– Вы что, едите их, что ли? – рассердилась мама.

– А что? – вставил папа. – После овсянки я вполне могу…

Но мама так на него взглянула, что он сразу же нырнул за газету.

– Пап, дай спички, – попросил я невинно.

Не глядя на меня, он вынул из кармана зажигалку.

– Ну, пап, – проныл я, – сам ведь учил – костер зажигалками не разводят.

– Ах да. – Папа, опять же не отрывая глаз от газеты, похлопал себя по карманам и протянул мне спички. – Только верни, не забудь.

– Ладно.

И мы с Алешкой стали разжигать мусор…

Но в коробке ничего не было. Только спички. Алешка забрал его у меня, повертел в руках, раскрыл пошире, потряс и выронил спички на землю.

– Смотри! – шепнул он.

На донышке коробка были написаны шариковой ручкой какие-то буквы и цифры.

– Шифровка! – догадался я. – Запоминай!

Алешка уставился на запись, потом закрыл глаза – повторил ее про себя.

– Готово, – сказал он и помчался на чердак.

А я спокойно разжег костер, вложил спички в коробок и вежливо вернул его папе.

– Присмотри, пожалуйста, за костром, – попросил я. – Я на минутку отлучусь, фонарик надо на подзарядку поставить. – И я рванул за Алешкой.

– Во! – показал он мне запись, которую сделал на последней странице книги.

И вот как она выглядела:

Б – 41, 56

Ж – 12, 63, 104

В – 6, 30

Р – 22, 44, 87

Мне оставалось только поскрести затылок в недоумении.

– Испугался? – спросил Алешка. – Я тоже.

Я уставился на него: чего тут пугаться? Загадка, конечно, сложная, но нестрашная.

И тут Алешка опять меня удивил.

– Пока ты с костром возился, я ее расшифровал, – сказал он со скромным достоинством. – Объяснить?

– Валяй!

– Помнишь, папа проговорился, что он здесь не в отпуске, а на работе? Значит, он со своими сотрудниками кого-то выслеживает, спорим?

Спорить я не стал, зная папину работу.

– И вот они собирают всякие сведения о преступниках и секретно, под видом коробков, передают папе, чтобы никто не догадался.

– А ты догадался?