– Тогда умрите.

На секунду Эммануэль замерла, словно погрузившись в тяжкие думы. И вдруг рассмеялась:

– Прежде чем умирать, я хочу попробовать.

– Что?

– Попробовать побыть куртизанкой.

Марио будто не слышит. Встает. Прохаживается по комнате. Дождь уже не беспокоит его.

– Марио! – восклицает Эммануэль. – Скажите мне еще раз: рискую ли я чем-то?

– Всем.

Она вздыхает, но без кокетства. Марио не оставляет ей времени, чтобы дать слабину.

– Но разве знание прельщало бы вас, если бы оно было лишено какой-либо опасности?

Девушка вызывающим тоном предупреждает:

– Думаю, я уже рисковала больше, чем вам кажется.

– Я знаю.

Она недоверчиво смотрит на него.

– И все-таки это странно!

Поскольку Марио не отвечает, Эммануэль продолжает:

– Я уже раза три сказала вам «да». Какие еще слова я должна произнести, чтобы вы поверили мне? Я разделяю ваше мнение!

Четко выговаривая каждое слова, Эммануэль произносит:

– Пребывая в здравом уме и доброй памяти, отдавая себе отчет в своих правах и статусе замужней женщины, я нахожу правильным и необходимым занятие проституцией. Отведите меня туда, куда считаете нужным.

Марио подходит к Эммануэль, сжимает в пальцах ее подбородок, смотрит ей в глаза и улыбается. Эммануэль воспринимает эту улыбку как поцелуй.

– Ну, так мы пойдем? – спрашивает она.

– Нет. Не сегодня. Я должен разобраться с делами. А пока приглашаю вас на обед. В дневной клуб.

– Никогда о таком не слышала.

– Представьте себе ночной клуб, который работает днем, ничего особенного. Но вас ждет сюрприз.

– Какой? Скорее говорите!

– Это не вещь. Человек! Ваш старый друг, которого вы будете рады видеть.

– О, Марио, прошу, не томите!

– Квентин. Полагаю, вы его помните?

– Квентин!

Она мечтательно смотрит перед собой: вечер на берегу реки, первый вечер с Марио, ночная прогулка, Дженджис Кан, благовония, храм с фаллосами, сам-ло… И этот англичанин, который молча ее разглядывал, прикоснулся лишь к ее ногам и отдал предпочтение каким-то странным молоденьким мальчикам… Она и не думала, что увидит его вновь.

– Прошло ровно два месяца, Марио. Это случилось 19 августа. Я не забыла.

Искренне улыбнувшись, Эммануэль добавляет:

– Он красив! Почти так же красив, как мужчина, заставший меня голой в самолете.

– В каком самолете? – удивляется Марио. – Про самолет я ничего не знаю.

– Слушайте, – говорит Эммануэль. – Жила-была девушка, прекрасная, как звезда, и о ней мечтали все мужчины…

Судя по темноте, клуб только назывался дневным. Понадобилось довольно длительное время, чтобы различить во мраке маленькие столики – примерно с десяток – вокруг крохотного танцпола. Все места были заняты. Царила не характерная для подобного места тишина. Оркестр состоял из трех юных девушек с короткими стрижками. Они были одеты в облегающие костюмы стального цвета, их ноги и лица выкрашены в голубовато-фиолетовый цвет, а ресницы и губы – в серебристый. Играли они так тихо, что казалось, будто бы они только изображают игру.

Щуплый метрдотель спросил у них, зарезервировали ли они места заранее. В это время кто-то за столиком поднял руку. Марио сказал:

– Это Квентин.

Эммануэль и Марио присоединились к Квентину. Эммануэль чувствовала себя взволнованной. Квентин выглядел еще более элегантным, чем раньше. Его удивительные синие глаза, словно сделанные из китайского фарфора, светились в темноте.

– Вы возвращались на ваши Муриа? [44] – пошутила Эммануэль.

– No. Not this time. Too bad, isn’t it? [45]

Эммануэль вежливо улыбнулась и сдержала вздох. «А вот об этом я забыла! – мысленно констатировала она. – Дальше придется изъясняться жестами… А жаль». Эммануэль очень хотелось пообщаться с Квентином. Марио пришел на помощь. Он никогда не был таким услужливым.

Они отведали сиамские блюда, выпили прекрасное вино. Много смеялись. В гробовой тишине помещения компания, конечно, выглядела исключительно шумной, однако скромные клиенты делали вид, будто не замечают гвалта.

– Просто невероятно! – заметила Эммануэль. – Здесь все женщины красивые.

Она и правда не заметила ни одной непривлекательной особы. И за каждым столиком кавалеры тянулись к дамам, напоминая бабочек, летящих на огонь. Одна из пар поднялась, чтобы потанцевать. Кое-кто последовал их примеру. Но немногие. Слегка напрягая зрение, Эммануэль рассматривала танцующих, мысленно раздевала их и представляла, что занимается с ними любовью.

В определенный момент к Эммануэль подошла девушка – она интересовалась, почему господа не танцуют. Марио и Квентин только улыбнулись, и девушка присела за их столик, разглядывая друзей с искренним любопытством. Ее белоснежную, удивительно чистую кожу оттеняли темные густые гладкие волосы с пробором посередине, собранные на затылке в пучок. Прическа казалась старомодной – особенно учитывая юный возраст девушки. Черное платье из полушелкового фая сидело так стильно, будто его изготовил парижский кутюрье. Тонкое бриллиантовое ожерелье и тонкие руки, сложенные на чудесных коленях, завершали изысканный образ, в котором чувствовались вкус и мера, едва ли присущие хозяйкам кабаре. Из этого Эммануэль заключила, что перед ней – клиентка, которая пришла в клуб одна и теперь скучает.