Я же стояла и не могла пошевелиться, но как только Эфин поднялся, то сразу же подошел:

– Ты ранила Карукка?

– Нет, – я отвечала куда-то в пустоту, так как не могла отвести глаз от этого гиганта, лежащего на земле.

– Тогда откуда кровь?

– Что? Кровь? – только сейчас, переведя взгляд на Эфина, поняла, что что-то не так.

На моем боку красовался ровный разрез, из которого сочилась кровь, стекая по ногам на песок.

– Вот Десять стихий мне на голову! – крикнул Эфин, после чего взял меня на руки и усадил около скалы.

Номары к тому времени отбили наступление стаи, а оставшиеся в живых хищники ушли вглубь леса.

Он приказал своим воинам найти родниковую воду и развести костер, Лумее же было приказано найти чистую ткань.

– Ты как? Живая?

– Назло тебе, – я усмехнулась, почему-то совершенно не чувствовала себя умирающей, хотя крови становилось все больше, а ногти на руках постепенно бледнели.

– Ты не воин, ты просто глупая самка в одежде воина!

– Так зачем тебе такая самка? Оставь меня, и разойдемся мирно, ты к себе, а я в мир иной.

– Ну, уж нет! Ты еще не отдала мне свою честь, чтобы вот так уйти.

Пока мы говорили, он развязал жилет, снял его с меня, обнажив место ранения, затем взял принесенную ткань, смочил в горячей воде и смыл кровь, после чего раскалил свой меч и сказал:

– А теперь лучше закрой глаза!

И в одно мгновение прижег рану, по телу раскатилась невыносимая боль, от которой я успела лишь зажмуриться и завыть, как раненый зверь. Когда Эфин убрал меч, то снял со своей шеи какой-то флакон и полил его содержимым мне на рану, после попросил Лумею перевязать. Она наложила повязки, дала мне немного воды и укрыла одеялом, а Эфин подошел к мертвому Карукку. Что было дальше, уже не помню, в глазах потемнело и все, я отключилась.

Когда проснулась, то увидела номаров, сидящих вокруг костра и поедающих мясо того, кто зажаривался на вертеле, долго угадывать не пришлось - это был убитый Эфином хищник. Лумея также сидела, но намного дальше от них, и ела выделенный ей кусок мяса, но как только увидела, что я пришла в себя, немедленно подошла:

– Амена? Ты как? Принести воды?

– Нет, спасибо. Где Эфин?

– Он взял шкуру зверя и куда-то ушел с ней, его нет уже давно. Давай я принесу тебе немного поесть? Эти хищники оказывается вкусные.

– Хорошо, - я улыбнулась и сжала ее руку в благодарность.

Когда же Лумея принесла немного мяса на большом листе, и я хотела взять кусочек в рот, то увидела только подбегающего Эфина, который одним движением отбросил листок с едой в сторону.

– Ты что?! Смерти хочешь?! – он сел напротив и забрал из моей руки тот несчастный кусочек. – Тебе нельзя есть это, я обработал твою рану противоядием от когтей Карукка, если съешь хотя бы кусок, то умрешь от отравления в считанные секунды! Тебя, видимо, ни на минуту нельзя оставлять одну! – затем его гнев обратился на Лумею. – А от этой никчемной служанки вообще никакого толка, только вред. Сначала затеяла истерику, потом отошла от нас в момент нападения, а сейчас снова! - после чего он схватил ее за волосы и прорычал сквозь зубы. – Еще одна ошибка и я привяжу тебя к дереву на радость хищникам! Поняла?!

– Да. Простите меня Эфин, – она начала плакать и прикрывать лицо руками.

Тогда он ее отпустил, и Лумея убежала в другой конец, а я не выдержала:

– Что с тобой такое?! Тебе не над кем издеваться? Она лишь несчастная девушка, на плечи которой выпала такая ужасная участь!

– Если бы не она, то многих проблем можно было бы избежать! Здесь нет места девичьим капризам и истерикам, оступишься и все, смерть!

– Твоя жестокость не знает границ, она и так напугана, зачем причинять ей еще и боль? Все, с меня хватит! – я попыталась встать, но тут же ощутила сильную боль, а повязка окрасилась кровью.

– Куда?! Немедленно сядь! – Эфин снова усадил меня и начал разматывать ткань, чтобы взглянуть на рану.
– Если все разошлось, то придется снова прижигать.

– Ну и хорошо, тебе же нравится причинять боль, вот и насладишься очередной раз.

– Тебе надо было не только рану прижечь, но и рот. Сиди смирно и не двигайся.

Он отвернул часть ткани, которая прикрывала само ранение, и посмотрел, затем направился к своему коню и что-то достал из мешка, висящего на седле.

– Что это? – спросила я.

– Заживляющая мазь, мы ее готовим из трав. А теперь не двигайся.

Эфин взял немного этой дурно пахнущей гадости и начал наносить на рану, отчего я вздрогнула и немного съежилась.

– Больно? – Эфин поднял глаза и посмотрел на меня гораздо мягче.

– Нет, твои руки, они холодные, – я слегка улыбнулась, но тут же отвела взгляд.

Не знаю, что я чувствовала в тот момент, пока Эфин обрабатывал рану, но точно не ненависть и презрение, скорее благодарность за помощь. Ведь это не легко для него, ему приходится нянчиться со мной в то время, как он должен быть жестоким и хладнокровным. Однако я уже не раз улавливала нотки добра в его глазах, хотя это лишь мимолетные импульсы и не более того. Просто сейчас я не отгоняла его от себя, не критиковала его сущность и не показывала неприязни, поэтому Эфин и выглядел спокойным. Когда он забинтовал меня, то сел рядом, облокотившись на каменную стену, а другой номар принес ему еды и снова удалился на свое место.