– Мне очень неприятно перебивать, – перебила она, – но если мы хотим опередить остальных, то нам лучше идти. Так где, вы сказали, находится Хранилище Приза?

– Один квартал вперед и шесть кварталов налево, – объяснил хозяин ресторана. – Вы увидите – там полно народу. Я приберегу оставшееся вино, и вы можете прикончить бутылку после того, как посмотрите Приз.

– Мы вам очень признательны, – улыбнулась, расплачиваясь за еду, Тананда.

Она явно сумела дать нужную купюру, так как владелец ресторана принял ее не моргнув глазом и любезно помахал нам на прощание, когда мы покинули его заведение.

– Я надеялся побольше выяснить об этой Большой Игре, – пробурчал я, когда мы удалились за пределы слышимости.

– Вовсе ты не выяснял, – поправила меня моя проводница.

– Не выяснял? – нахмурился я.

– Нет. Ты впутывался, – пояснила она. – Мы находимся здесь с целью добыть подарок на день рождения, а не вмешиваться в местную политику.

– Да не впутывался я! – возразил я. – Я просто пытался получить кое-какие сведения.

Тананда тяжело вздохнула.

– Скив! – сказала она. – Послушай совета опытной путешественницы по измерениям. Слишком много сведений – это яд. У каждого измерения есть свои проблемы, и если начнешь узнавать все ужасные подробности, то тебе обязательно придет в голову, как было бы просто помочь им. Когда видишь проблему и решение, то чувствуешь себя почти обязанным вмешаться. Это всегда приводит к неприятностям, а нам с тобой полагается избегать неприятностей, помнишь?

Я чуть не указал ей на иронию происходящего – она советует мне избегать неприятностей, готовясь в то же время к осуществлению кражи. Затем мне пришло в голову, что если кража ее не беспокоит, а вот местная политика, напротив, беспокоит, то, возможно, стоит внять ее совету. Я уже говорил, что я тугодум, но не тупица.

Как нам и предсказывали, несмотря на ранний час, у Хранилища Приза толпился народ. Когда мы приблизились, я вновь подивился телосложению туземцев – вернее, отсутствию такового.

Тананда, кажется, не разделяла моего интереса к туземцам и ловко прокладывала себе путь среди скопища народа, предоставляя мне следовать за ней. Никакой организованной очереди не наблюдалось, и к тому времени, когда мы прорвались в одну из многочисленных дверей, толпа уплотнилась и значительно затрудняла наше продвижение. Тананда продолжала протискиваться поближе к Призу, но я остановился у самой двери. Мое преимущество в росте давало мне возможность отлично видеть Приз и оттуда, где я стоял.

Во всяком случае, вблизи он показался мне куда безобразнее, чем издали.

– Ну разве он не великолепен? – вздохнула стоявшая рядом со мной женщина.

Мне потребовался какой-то миг, чтобы понять, что говорит она со мной. Моя личина заставляла меня выглядеть ниже ростом, и она обращалась к моей груди.

– Никогда не видел ничего подобного, – неубедительно согласился я.

– Ну конечно, – нахмурилась она. – Ведь это же последнее произведение, созданное великим скульптором Чтотамом перед тем, как он сошел с ума.

Мне пришло в голову, что статуя вполне могла быть создана после того, как он сошел с ума. А затем мне пришло в голову, что, возможно, она-то и свела его с ума – особенно если он ваял ее с живой натуры. Я так увлекся этой ужасной мыслью, что нервно вздрогнул, когда Тананда снова появилась рядом со мной и коснулась моей руки.

– Идем, красавчик, – шепнула она. – Я видела вполне достаточно.

Непродолжительность осмотра меня порадовала.

– Значит, никакой надежды? – драматически вздохнул я. – Да, ничего не скажешь, круто. А я так хотел испытать свое умение.

– Вот и хорошо, – промурлыкала она, беря меня под руку. – Потому что, мне кажется, я вижу способ, как нам провернуть эту операцию.

Я не мог с уверенностью сказать, что она вкладывает в слово «операция», но был убежден, что, если выясню, мне это не понравится. Я оказался прав.

– Ты убеждена, что на двери нет никаких замков? – спросил я в двадцать третий раз.

– Потише, – прошипела Тананда, без особой нежности зажав мне рот мягкой ладонью. – Хочешь всех разбудить?

Она была совершенно права. Мы притаились в переулке напротив Хранилища Приза, и поскольку весь смысл нашего ожидания заключался в необходимости удостовериться, что все спят, было совсем ни к чему так шуметь. И все же у меня были вопросы, ия хотел услышать ответы.

– Ты уверена? – снова спросил я шепотом.

– Да, я уверена, – вздохнула Тананда. – Ты и сам мог бы увидеть, если бы посмотрел.