Мэтью ничего не сказал. Лучше не соваться в эти зыбучие пески.

— Польза была в том, — продолжал профессор Фелл, — что его смерть создала у настоящего предателя впечатление, будто грех против меня сошел ему с рук. А предатель между ними есть, Мэтью. Я подозреваю троих, один из которых и есть эта зловредная муха. Адам Уилсон, Сезар Саброзо и Эдгар Смайт. У любого из них была возможность — а быть может, и мотив, — совершить то, что было проделано этим летом.

Фигура чуть подалась вперед, руки в перчатках стиснули подлокотники. У Мэтью создалось впечатление, что лицо под маской все так же спокойно, но губы, возможно, сжались в ниточку, а в глазах горит свирепый огонь.

— Ваше искусство мне нужно, чтобы раскрыть этого предателя, — произнес рот, и чуть-чуть заколыхалась покрывающая его материя. — Я был бы вправе казнить всех троих подозреваемых, как их владыка, но это было бы нецелесообразно. Так что… мне нужно одно имя. Более того, я хочу видеть какое-нибудь доказательство измены, если оно существует и находится в руках предателя. Итак, я отвечаю на ваш вопрос: будет отрезана еще одна голова, и чья она будет — скажете мне вы.

Мэтью чуть не рассмеялся. Но сдержался, представив собственную свою голову на столе.

— То, что вы просите… это невозможно. Мне придется узнать намного, намного больше. И я не уверен, что мне хочется это знать, как не уверен и в том, что вы пожелаете мне рассказать. — Несмотря на свое тяжелое положение, он почувствовал, что щеки загораются жаром. Встал. — Не могу поверить! Вы привезли меня сюда раскрыть предателя, но я даже понятия не имею, с чего начать! Ладно, скажите мне: что этот предатель совершил?

— Он сделал так, что некое судно было перехвачено королевским флотом возле Портсмута. Оно шло в море на встречу с другим судном.

— Я так понимаю, что груз был важным? Что это было?

— Вам нет нужды это знать.

— Ну конечно! — Улыбка Мэтью была полна злости и ужаса. — Корабль какой страны нужно было встретить в море?

— Этого вам тоже знать не надо.

— Ну еще бы! — Мэтью решил зайти с другой стороны: — А что за «Цимбелин», о котором вы говорили за столом? Вы сказали: «Это связано с „Цимбелином“». Это название того корабля?

— Это, — ответил профессор Фелл ровным и спокойным голосом, выводящим из терпения, — название одной из пьес Уильяма Шекспира. Вы, возможно, знаете его пьесы?

— Знаю. И эту пьесу знаю тоже. Но вы же ничего мне не рассказываете — как я могу раскрыть предателя, не зная деталей предательства?

Пальцы снова переплелись, и лицо под маской обратилось к Мэтью в долгом молчании. Потом профессор сказал:

— Вы себя называете решателем проблем, не так ли? И вы действительно решили несколько проблем в своем городке. Разве у вас нет инстинктивного чутья на ложь? Разве не умеете вы читать правду по лицу или по голосу? В чужих манерах и предпочтениях разве не можете вы разглядеть вину или невиновность? Судить о человеке по его поведению с другими? По тому, как он воспринимает вопросы, как реагирует на давление? Я даю вам право задавать вопросы и применять давление. С условием, естественно, что вы будете сохранять маску Натана Спейда — ради собственной вашей безопасности.

— Моей безопасности? Я думаю, братья Таккеры с Мэтью Корбеттом обошлись бы чуть лучше, чем с Натаном Спейдом.

— Они вас испытывают. Такова их природа.

— Ну, тогда все в порядке. — Мэтью кивнул; лицо его было искажено все той же дикой улыбкой. — Лишь бы только они меня не убивали!

— Желание травить вас у них пройдет, если дадите им отпор.

— Все-таки вы требуете невозможного, — сказал Мэтью. — Сколько времени у меня на поиски предателя? Неделя, две?

— Три дня, — ответил профессор Фелл. — Как только все доложатся, конференция закончится.

Три дня, чуть не повторил Мэтью недоверчиво, но решил прекратить изображать пьяного попугая.

— Невозможно, — выдохнул он. — Этого никто не сделает!

— Вы думаете, Кэтрин Герральд тоже не смогла бы? — спросил профессор шелковым голосом.

Мэтью замолчал. Он смотрел на пол — колоссальную доску, где они с профессором играли сейчас в шахматы. К сожалению, никакой блестящий ход в голову не приходил.

— Поговорим о деньгах, — сказал профессор Фелл. — О вознаграждении, Мэтью. Вот что я вам предлагаю. Если вы не сможете обнаружить предателя за ближайшие три дня, я плачу вам триста фунтов и отсылаю вас, вашу подругу и этого черного дрозда в Нью-Йорк. Если вы все же сможете указать предателя и какие-либо улики, я перед вашим отъездом домой плачу вам три тысячи фунтов. Кроме того, сгорает ваша карточка смерти, а также карточка смерти вашего друга Натэниела Пауэрса в колонии Каролина. Все претензии к вам и к Пауэрсу будут сняты, что, все равно невозможно?