Как будто сговорившись, все мои подруги и друзья одновременно исчезли из поля зрения. Кто-то уехал отдыхать, у кого-то намечалась свадьба, некоторые были очень заняты, и не имели возможности даже выслушать меня. Я не навязывалась и не настаивала. Я не хотела нагружать кого-то своими бедами. Люди этого не любят… Кто-то мне об этом говорил… Сергей! Конечно! Выходит, на самом деле, все люди равнодушны к чужим несчастьям. Просто они не говорят об этом вслух. Я уныло набрала номер, оставшийся во входящих звонках. Никогда не думала, что когда-нибудь позвоню Сергею, чтобы сказать, что он… прав.

– Я сейчас к тебе приеду, – ответил знакомый равнодушный голос, молча выслушав меня, – диктуй адрес.

Мне было уже всё безразлично. Пусть едет. Пусть научит меня жестокости и равнодушию. Может быть, оно поможет мне справиться с грузом своих и чужих проблем, ставшим невыносимым.

– Собирайся, – кратко сказал Сергей, появившись на пороге. В этот момент у меня зазвонил телефон. Это звонили «проблемы», и на моём лице это тут же отпечаталось. Сергей взял с тумбочки телефон, и выключил его, прервав звонок «на полуслове», – Поехали в горы.

Мы бродили по Кавказу, любуясь пейзажами, и общаясь на совершенно нейтральные темы. Сергей не интересовался моими проблемами. А я о них совсем и не вспоминала. И о радостях своих друзей я тоже не думала. Я просто ЖИЛА. Сергей рассказывал про горы, моря и вулканы. И это было намного интереснее и познавательнее, чем чьи-то жалобы на судьбу.

Когда через несколько дней я вернулась в город, мои серьёзные проблемы показались мне сущей мелочью, и тут же растворились. Мне не понадобилась помощь друзей. Я выжила благодаря своему эгоизму, и благодаря тому, что учитывала лишь свои желания. Или всё-таки мне помогло что-то другое?

Мысль, внезапно пришедшая в мою голову, была такой нереальной и в то же время очевидной: мне помог Сергей… Равнодушный, и циничный, к тому же совершенно посторонний человек, протянул мне руку помощи в то время, когда мои близкие люди были заняты собой. А как же всё то, о чём он говорил в первую нашу встречу. Я мысленно прокрутила в мозгу его монолог в парке. И не заметила никаких противоречий. Мы не говорили о личном, Сергей не жалел меня и не вникал в мои беды. Он просто сказал: «Поехали в горы», и я поехала. Значит, добрые дела, совершённые равнодушно тоже имеют место быть? Я запуталась!

Я вновь позвонила Сергею, чтобы он объяснил мне что-нибудь…

– Я уже ничего не понимаю в этой жизни, – отчаянно сказала я в трубку, – Ты, сам того, не осознавая, практически спас мне жизнь.

– Почему же «не осознавая», – ответил Сергей, и я почувствовала, что он улыбается.

Я положила трубку, и запуталась ещё больше…

Лорка была в ярко красном платье. Оно впечаталось в память, как символ того дня. Вернее вечера. Мы расположились на пеньках и исписанных скамейках в самом сердце парка Победы, за кустиками и реденькими деревцами. Обычно это козырное место всегда занято. Но в тот вечер нам везло. У Наташки была самая большая сумка. Туда влезла бутылка водки и пачка печенья. Бутылка на пятерых двадцатилетних девчонок – это конечно много, но сегодня нам можно – мы сдали последний экзамен в летней сессии. И, похоже, не только мы. Весь парк с разных концов оккупировали толпы студентов. В основном толпы состояли из подвыпивших парней… А красное Лоркино платье так привлекало внимание.

Не успела Ленка разлить прозрачную теплую жидкость в пластиковые стаканчики, как нам стало весело. Весело, от того, что сейчас предстояло выпить эту вонючую гадость, весело от того, что закончился учебный год, весело от того, что вечер такой тёплый, и от того, что молодость кипела и била ключом.

Я помню, что по глотку пила жгучую водку, и чувствовала, как в ногах появляется приятная слабость.

– Не вкусно, – наивно сказала Наташка, поставив на скамейку пустой стаканчик. Он закачался, упал на землю, и на его стенки прилипли веточки.

Мы рассмеялись. Почему-то это показалось очень смешным.

Лёгкий порыв ветра донёс до нас голоса парней, отдыхающих на берегу. С речки повеяло свежестью, и запахом сигарет. Такой противоречивый, дурманящий запах. Не знаю, как девчонкам, но мне захотелось мужского внимания.

Мы жевали печенье, и понимали, что его очень мало, и нужно стараться есть поменьше.

– А давайте по второй, – шёпотом предложила Ленка, и мы снова зашлись в смехе.

– Ты говоришь, как профессиональный алкоголик, – глупо пошутила я, но мои девчонки оценили шутку, и новый взрыв хохота привлёк внимание парней на соседних пенёчках.

Мы выпили по второй, и решили, что пора разговаривать о наболевшем. Мне хотелось поговорить о Серёжке, но девчонки о нём уже много раз слышали, к тому, же я уверена, что Лорке хотелось говорить об Андрее, Ленке о Дэне, а Наташке о Юрке. Только Юлька могла часами слушать о Серёжкиных достоинствах, потому что не была ни в кого влюблена. Или не хотела признаваться. Да её никто и не спрашивал.

– Он стесняется своих чувств ко мне, – начала я свой монолог прямо с середины. С той самой середины, на которой закончила два дня назад. Но Юлька сразу въехала и закивала головой.