— Ох, господи, Нейт. Не сваливай все на меня. Не надо делать из меня тварь года. Признай сам, что не любишь меня уже давно!

Я делаю еще один шаг вперед, наши взгляды пересекаются.

— Я тебя больше не люблю, — шиплю я, глядя ей в глаза.

Она отступает назад и замахивается, ударяя меня по щеке.

— Нейт, я тебя тоже не люблю, причем уже давно! Я по большому счету, тебя ненавижу.

— Ненавидишь? — я жестоко смеюсь. — За что? За что?

— Потому что не могу тебя оставить, так как без тебя у меня ничего нет.

Мои глаза расширится. Я... не может быть.

— Что ты только что сказала?

— Ой, да ладно Нейт. Ты же знаешь, что наша семейная жизнь давно уже не существует, мы не любим друг друга. Но у тебя есть деньги, а мне они нужны, поэтому я с тобой. Так же у меня нет семьи, потому я тут и зависаю.

Моя кровь вскипает.

— Ты что все то время боролась только за деньги?

Она безразлично пожимает плечами.

— А что? Мне тоже нужно жить.

— А что насчет Мейси? Ты ее использовала!

— Нейт, я люблю дочь. Но ты ведь знаешь, что я никогда не хотела детей.

Все с меня хватит. Я на грани. Я знал, что Лена всегда хотела денег, поэтому она не хотела, чтобы я прекращал карьеру мотогонщика, но чтобы настолько. Я не подозревал, что все вокруг пропитано ее ядом.

— Как. ты. посмела?

Она зло смеется.

— Это как ты посмел! Как ты мог променять меня на эту шлюху!

— Не смей так говорить о Эйвери. Ты права, но знаешь, я вопреки чувствам остался с тобой, потому что ты выдумала ложь с болезнью! И знаешь, что? Ты не заслуживаешь нашу дочь!

— Ты у меня просто так не отберешь ее Нейт, можешь не угрожать. Я мать, все права у меня.

— Пошла на хер! Если ты решишься за нее бороться, вся хрень, которую ты сочинила всплывет наружу, я тебе это обещаю!

— Ты не посмеешь оставить меня без ничего.

— Ах, вот о чем ты! Ты хочешь денег! Отлично, я тебе дам деньги, но взамен ты откажешься от дочери. И можешь продолжать вести свой ужасный образ жизни.

— Триста тысяч, и дочь твоя.

У меня отвисает челюсть от услышанного. Она даже не постеснялась сказать мне это.

— Господи... Лена, она же твоя дочь.

— Нейт, и ты сам все понимаешь, я не смогу заботиться о ней как нужно, но иногда встречаться… А так, ты позаботишься о ней намного лучше.

— Боже, да ты же используешь ее даже сейчас, чтобы вытянуть из меня деньги.

— Ну, вот так. Разговор ничего не изменит. Раз все кончено, давай двигайся дальше Нейт.

Я качаю головой, потому что не могу больше смотреть на чудовище, которое я когда-то любил.

— Когда ты превратилась в такого монстра, Лена?

— Когда я вышла за человека, который меня не любил!

О боже. Меня словно поразила молния, когда она произнесла это. Может, и правда нам никогда не следовало сходиться. Мы были просто молодыми, нам нравилось спать вместе, но там не было любви. Я направляюсь на кухню, достаю чековую книжку и, выписав чек на триста тысяч, отдаю его Лене.

— Перед тем, как я отдам тебе этот чек, Лена, скажи мне, что ты сказала Эйвери?

Она скрещивает руки на груди.

— Я сказала ей, что никогда не была больна. Что, если она не уедет, я заберу у тебя дочь. Все равно этой маленькой сучке нет места в этом городе, пока я тут.

Мое сердце в мгновение рассыпается на осколки, и я кидаю ей в лицо чек.

— Забирай его и пошла отсюда вон! Не смей пытаться заявить права на Мейси. Сначала избавься от алкогольной зависимости, потом ты можешь прийти и увидеться с ней. А пока, пошла прочь!

Она поднимает чек и кладет его в карман.

— Чудненько.

— Собери свое дерьмо и проваливай из нашей жизни.

— Можно мне хотя бы попрощаться с ней?

Я киваю, затем она исчезает в комнате Мейси. Мое сердце сжимается, когда я вижу, как из комнаты выходит Мейси вся в слезах, когда она наблюдает, как мама собирает сумку. Когда Лена подходит к входной двери, она разворачивается и посылает Мейси воздушный поцелуй.

— Мамочка будет звонить тебе каждый день.

Затем она поворачивается ко мне и с улыбкой на губах говорит.

— Нейт, я тебе благодарна за этот день, твои триста тысяч сделали его бесценным.

Глава 36

Нейт

Еще месяц спустя.

— Где она? — требую я от Келли.

— Я не скажу тебе, Нейт. Он уехала, ей больше не нужна эта драма в ее жизни.