Рядом со мной – призраки: мои друзья из Библиотеки Вселенной и родители. И Человек в Чёрном. Он улыбается мне и приглашает потанцевать прямо на площади. Призраки окружают нас. Их никто не видит, кроме меня. Жаль. А я вижу их теперь постоянно и отчётливо, даже днём. Гораздо отчётливей, чем всё, что видят обычные люди здесь… И призраки шепчут мне: «Алиса, ну улыбнись же! Давай, улыбайся! Потанцуй, ну пожалуйста! Ты же так этого когда-то хотела – сегодня у тебя праздник! ОН нужен тебе!»

И я понимаю, что сегодня у нас – венчание. Поэтому я – в белом платье. Но у нас не будет гостей – только он и я. Вернее, наши гости – это мои призраки.

Мы танцуем с ним на Сан-Марко. Призраки подхватывают голубей и подбрасывают их на нас, заставляя меня улыбаться…

Мы венчаемся. Возможно, в соборе Святого Георгия, возможно – где-то ещё. Он надевает мне обручальное кольцо на правую руку. То самое, которое я видела когда-то так отчётливо… И внезапно память возвращается полностью, я вспоминаю всё, что было. Как рухнул мой мир, когда ушёл тот Человек, Которого Я Любила… И отчаянье захлёстывает меня… Я будто предаю его… Потому что я его люблю… Возможно, ещё сильнее, чем раньше… Я хочу быть с ним… Там, на небе, а не здесь… Я не хочу больше жить…

Мы стоим в соборе. Человек в Чёрном улыбается. Он меня любит. Думает, что я пришла в себя. И что теперь я обязательно поправлюсь… И я делаю вид, что всё хорошо… Я через силу улыбаюсь ему. Но я не хочу жить. Совсем… Я понимаю, что дни мои в этом мире уже сочтены… Я просто не хочу его огорчать. Ему будет очень больно…

Вечером он оставляет меня одну… Совсем ненадолго… В той квартире, где мы живём здесь… Всё снова – картонное… Ненастоящее… Зловещее… Я здесь – в тюрьме… Я хочу выбраться наружу… И я…

«Не жалей, художник, ярких красок девочке с душою пилигрима! – В галерее карнавальных масок нарисуй, пожалуйста, без грима… С криком в Небо! С лучиком Надежды! В Вечность, распростёршую объятья! Человека красят не одежды, – нарисуй, пожалуйста, без платья… На огромный Океан похожей! – Жаждою Любви! – Я так хотела жить, художник, но уйдёшь ты тоже… Нарисуй, пожалуйста, без тела… Меня…»

Сан-Марко. Пристань. Утро. Солнце. Лодка и Человек в Чёрном. В лодке – мой гроб. Чёрный. Деревянный. Крест вдоль крышки очень тоненький, патинирован под серебро. Гроб закрытый. Его не будут открывать. Лодочник везёт нас на остров Святого Георгия. Потом они повезут меня на остров-кладбище Сан-Микеле.

Кто-то звонит на мой мобильный телефон. Человек в Чёрном отвечает, что я умерла. Во сне… Он никогда никому не скажет правды о том, что я была не в себе и порезала вены. Потому что он очень любит меня.

Мне спокойно и легко. Потому что я освободилась. И сознание теперь прояснилось окончательно – я стала такой же, какой была до того момента, как мир рухнул. Я отчётливо всё помню и осознаю. И Венеция теперь – не чёрная, не картонная, а живая, солнечная, такая, какой я всегда любила её. И я улыбаюсь.

Справа на небе, куда я медленно ухожу, поднимаясь всё выше над Землёй, идут ко мне навстречу родители.

Слева на небе я вижу фильм, который сняли обо мне… Последние кадры. На последнем – я улыбаюсь в красном платье. Титры. Конец фильма. Этот фильм на Земле смотрит мой сын.

Лодка с телом причаливает к острову Святого Георгия.

Я ухожу в небо абсолютно спокойной – я всё сделала здесь. Меня не тянет сюда возвращаться.

На мгновение я оказываюсь над своей могилой. Гроб опускают в яму. Человек в Чёрном бросает горсть земли. Я вижу место, где меня хоронят. И призраков из Библиотеки Вселенной. Они улыбаются мне: «Ну что, теперь ты с нами? Отмучилась?» Я с улыбкой киваю в ответ. И ухожу.

23 июня 2012. 19:32:07. Москва. 53-й км МКАД

В убитой машине с колёсами, смотрящими в разные стороны, искорёженным передним бампером, открытой крышкой багажника и боковыми окошками, под свинцовой тучей, из которой начинает накрапывать дождик, с почти сдувшимися шторками и подушками играет ветер.

Её голова безжизненно опущена на руль… В ногах – раскрытый старенький томик стихов Александра Блока, на страницы которого капает кровь…

«Плутон застыл на куспиде VII-го, Транзит звенит смещением пространств… Ты, боль моя, похожа на немого в прощальном зале траурных убранств… Ты потеряла голос, тело, имя, но не исчезла – отпоют вослед того, в ком ты жила, устами чьими катренами кричала столько лет… Теперь твой дом навек – в моих страницах, оставь меня в посмертной тишине, позволь заснуть, пусть в облаках приснится, что эта жизнь всего лишь снилась мне…»