Шрифт:
– Да какая амнезия? Бутылкой меня по голове шарахнули, я же тебе русским нормальным языком толкую! Неужели непонятно?
– Понятно, понятно, – успокоительно проговорил Веня. Взяв Локтева под руку, он сказал: – Ты только не ори, Серый, но у тебя такое уже было, не помнишь?
– Нет.
– В общем, давай-ка я тебя отведу к врачу, а то мало ли что, правильно?
– Да какой, на хрен, врач? – вырвался Локтев. – У меня все документы свистнули! Мне их нужно как можно скорее вернуть! Понимаешь?
– Понимаю, – осторожно кивнул Веня, потом присмотрелся к Сергею повнимательнее и подозрительно спросил: – А как ты меня тогда нашел, если ничего не помнишь?
– Как-как! Наткнулся на книгу у себя на полу и вспомнил, как мы с тобой про эти чертовы сперматозоиды разговаривали!
– Какую книгу? Рубцова, что ли?
– Рубцова, – кивнул Локтев. – В общем, оно вспоминается, только кусками… Ты мне лучше скажи, я в ментовке работаю, да?
– В ментовке, – кивнул Веня.
– Ну вот видишь! – обрадовался Локтев. – А ты говоришь – врач! На фига мне врач, я и сам все вспомню! Смотри! – протянул Вене помятый лист Локтев.
Веня удивленно развернул его и уставился на кривую карикатурную рожицу. Впечатление было такое, что нарисовал ее трех-, четырехлетний даун, причем левой ногой.
– Здорово, да? – хмыкнул Локтев, прикуривая сигарету.
– Здорово… – украдкой покосился на него Веня и перевернул лист.
Здесь под заголовком было написано следующее: «Лицо – в хворме авала (дыни), глаза – прижмуренные (как у китайоз), нос – абнаковенный, ухи – аттапыреные (но не отчень). Асобые приметты – в правой руке пистолет (типа "ПСМ")».
Прочитав это два раза, Веня сглотнул слюну и хриплым голосом спросил:
– Что это, Серый?
– Как что, там же написано – словесный портрет! А на другой стороне фоторобот! Я сам их составил!
– Я так и понял, – кивнул Веня. – В общем, ты, Серый, только не обижайся, но тебе действительно нужно показаться врачу…
– Что?! – резко повернулся к Вене Локтев.
– То, что слышал.
– Да пошел ты сам к врачу! – вскочил Локтев, вырвав у Вени лист. – Друг называется! Не хочешь помогать, так и скажи! Сам справлюсь… А ты дрочи тут на лавочку информационно-волновым способом. Чао-какао!
Резко развернувшись, Сергей почти побежал по аллее прочь.
– Вот же чума на мою голову, – вздохнул Веня. – Я как чувствовал. Пропал отпуск… Стой, Серый! Стой!
– Да пошел ты, урод! – крикнул через плечо Локтев.
– Стой, я тебе сказал! – бросился вдогонку за Сергеем Веня. – Да стой ты, придурок! Я же тебе помочь хочу!
Локтев немного повыкобенивался и повырывался, но потом дал себя уговорить и вернулся к скамейке. Здесь Веня расспросил его обо всем по порядку и наконец понял, что описанный в «славестном патрете» тип не плод локтевских галлюцинаций, а вполне реальный персонаж.
Тут уж Веня переполошился не на шутку.
– Так, а чего ж ты капитану ничего не рассказал об этом типе, балда?
– А кто меня слушал? Он мне лекцию начал читать об антиобщественном поведении…
– Да какая разница, что он тебе начал читать? – перебил Локтева Веня. – Ты что, не понимаешь, что это уже не шутки? Одно дело – пьяная драка, и совсем другое – киллер с пистолетом с глушителем!
– А с чего ты взял, что он киллер?
– А кто он, по-твоему? Дед Мороз?
– А при чем тут Дед Мороз?
– При том, что ты урод, Серый! Капитану ничего не рассказал, начальнику охраны – тоже… И что теперь делать?
– Как что? Мне бы, Веник, только документы вернуть, а с киллерами они пусть сами разбираются…
– С ума с тобой, Локтев, можно сойти, честное слово, – вздохнул Веня. – Ладно, слушай сюда…
Глава 13
Синюшное лицо Гаспаряна начало быстро розоветь. Открыв глаза, он виновато моргнул, увидел Петрова и крикнул в дом:
– Какая «Скорая», не надо никакой «Скорой»! Зачем тетю пугать? Все уже прошло!
Галдевшие родственники затихли как по команде и даже пошевелиться не решались. Прокурор повернулся к ним и негромко сказал что-то по-армянски. В тот же миг родственники тенями заскользили прочь с веранды. Буквально через несколько секунд их и след простыл. В доме повисла такая тишина, как будто он опустел.
– Ну и дисциплина у вас! – покачал головой Петров.
Гаспарян на эту реплику никак не отреагировал. Осторожно ощупав левую сторону груди, он сказал: