– Бастер, что там такое? Вернись! – крикнул Фатти. Бастер вылез из кустов, а за ним семенило нечто лохматое. Бинго!

– Бинго! – в один голос удивленно сказали все четверо. А Бинго завилял длинным хвостом, лег на брюхо и боязливо пополз к ним с самым смиренным видом.

– Бедненький Бинго! – сказала Бетси своим нежным голоском, и Бинго сразу кинулся к девочке, прильнул к ней, забавно повизгивая. Он так сильно вилял длинным своим хвостом, что бил им Бетси по ногам, но она не сердилась. Она похлопывала песика, гладила его, и он просто ошалел от счастья. Бастер стоял рядом, серьезно наблюдая эту сцену.

– Ну, Бинго, должен признаться, что ты таки очень смешной, – сказал Фатти, разглядывая его со всех сторон. – Вот так хвостище! Жаль, старина, что лапы не соответствуют. Но, честное слово, глаза у тебя истинно собачьи!

Да, глаза у Бинго были добрые, блестящие, преданные, а язык всегда наготове, чтобы облизать друга. Дети решили, что Эрну повезло.

– А ты, Бастер, что ты о нем думаешь? – спросил Фатти, видя, как Бастер стоит и наблюдает за псом – глаза блестят, хвост чуть движется туда-сюда.

– Гав! – сказал Бастер и направился к Бинго. Носом к носу, они постояли, обнюхивая друг друга. Потом Бастер заплясал вокруг Бинго, а Бинго весело залаял, и они вместе побежали по дороге, играя и резвясь напропалую.

– Бастер одобрил! – сказал Ларри. – Я, пожалуй, тоже одобряю. Песик смешной, но очень добродушный. Ну, друзья? Мы же собирались выпить чаю! Зайдем, что ли? Только прошу тебя, Фатти, больше шести булочек не съедай – иначе обратно в дверь не пролезешь!

Они зашли в кафе и сели за свой излюбленный столик. У Фатти, как всегда, была куча денег, а значит, каждому было обеспечено угощение. И только они вошли во вкус, как дверь со стуком открылась, и в зал вбежали обе собаки, запыхавшиеся, с раскрытой пастью – казалось, будто обе они смеются!

– Бастер, иди закрой за собой дверь! – строго приказал Фатти. – Ты что, забыл, как надо себя вести? Бинго, будь добр, запомни: дверь надо закрывать, не оставлять открытой, когда входишь или выходишь из комнаты.

– Тяв! – сказал Бинго, склонив голову набок и внимательно слушая. Он побежал к двери и помог Бастеру ее прикрыть, действуя лапами и мордой.

– Он уже Вполне Наш! – сказал Ларри. – Я начинаю тебя любить, Бинго, дружище! Теперь – сидеть! Бастер, научи его, как надо сидеть. Ну и чудо! Смотри, Фатти – оба сидят рядышком, вот молодцы! Уверен, Бинго будет для нас славной забавой!

Пока друзья Эрна ходили по Питерсвуду, он усердно трудился. Настроение у мистера Гуна было хуже некуда. Так бывало всегда после встреч с Фатти, которого он сильно недолюбливал.

– Ух, этот толстяк! – сказал он Эрну. – Не верю ему ни на грош! И никогда не верил. Очень жаль, что он не такой глупый, каким кажется. Даже чересчур хитрый!

– Вовсе он не кажется глупым, дядя, – сказал Эрн, насыпая кучку картофелин в миску с водой и готовясь их чистить. – Разве может он выглядеть глупым, когда у него такая мозговитая башка! Вы бы только послушали его – разрази меня гром, он все на свете знает!

– Да не гром тебя разразит, а скорее я побью, если ты не начнешь чистить картошку, – сказал мистер Гун. – Этот толстяк – испытание для нас, да, именно то слово, испытание!

– Что значит «испытание», дядя? – спросил Эрн. – Все равно что «воспитание»? Звучит похоже.

– Не знаю, Эрн, то ли ты такой болван, то ли прикидываешься дурачком, – презрительно процедил мистер Гун. – Но одно я знаю точно – сейчас я тебе надеру уши.

– Если вы мне надерете уши, мой пес вас покусает – не сегодня, так завтра! – закричал Эрн, доведенный до отчаяния. – Слушайте, дядя, не подходите ко мне. Не то я опрокину на вас эту миску с картошкой!

Вид у Эрна был такой свирепый, что Гун поспешно попятился.

– Ну, ну! – сказал он. – Не принимай так близко к сердцу, Эрн. Ты что, шуток не понимаешь?

– Смотря кто шутит, – сказал Эрн, вдруг почувствовав себя победителем; но тут же он вспомнил про своего пса и опять приуныл. Где он, милый Бинго? Неужели убежал от него навсегда? Принявшись за чистку картошки, Эрн горестно вздыхал, а когда представил себе, как Бинго выбегал ему навстречу и нежно лизал его каждый раз, когда он возвращался из школы, в миску капнула слеза.

«Ну и болван я – именно так назвал бы меня Фатти, – подумал Эрн. – Но нет, что-то такое есть в собаках, что за душу берет, особенно если это твоя собака».

Мистер Гун отправился в участок. Ботинки его блестели, шлем и мундир были тщательно вычищены: Эрн потрудился на совесть. Мальчик был рад, что дядя ушел. Оставшись один, он решил позвать Бинго свистом – может, на счастье, Бинго услышит и вернется.

И он засвистел. А свист у Эрна был пронзительный, резкий, долгий и очень громкий. Кто этот свист слышал, тот вздрагивал от удивления и испуга. Стоя у калитки, Эрн свистел минут пять. Бинго и не думал появляться – зато вокруг в домах пооткрывались окна и двери, люди выглядывали в тревоге, не случилось ли чего. Они думали, что мистер Гун свистит в свой полицейский свисток, зовет на помощь.