– Давай спокойно поговорим, – Рома начал применять психологический отвлекающий маневр. – Я получил твое послание, я сразу прилетел, но по прилету, я узнал о трагедии. Я был не похоронах, я понял сразу почему тебя нет, я поехал за результатом экспертизы, ты не виновата, Мишель.

– Виновата… Я его убила…

– Нет, Мишель.

– Как ты узнал, что я здесь? – Мишель стала сомневаться в действительности происходящего.

– Твой телефон, у тебя в руках, определил твое место нахождения. Когда я приехал к тебе и обнаружил пустую, незапертую квартиру, я сразу понял, где ты можешь быть… – Он не успел закончить мысль, Мишель стала вести монолог сама с собой.

– Тебя здесь нет. Это галлюцинация. Это мое воображение, ведь из-за тебя я пошла на это, позвонила тебе, совершила убийство. Ты мое воображение. – Мишель повернулась лицом к улице. – Что ты видишь, Рома? – Не дожидаясь ответа, она стала говорить за него. – Я вижу пропасть, за ней нет ни боли, ни страданий, ничего. У меня нет больше смысла жизни, я его убила, своим эгоизмом, глупостью. Я надеялась на лучшее, думала, все будет хорошо, все наладиться, высшие силы мне помогут, но время сыграло со мной злую шутку, оно словно в театре и смотрело на мою трагедию с улыбкой, ждало моей ошибки, ему хотелось кульминации, развязки. Что теперь? Какой смысл жить дальше, в чем вообще этот смысл и есть ли он? Все играет против тебя, все тебя испытывает на прочность, смотрят, сломаешься ты или нет, как из придуманного ими лабиринта в котором нет выхода – выберешься, экспериментируют как над лабораторными крысами. Я устала от этого, я так не хочу, эта не моя дорога жизни. – Она посмотрела на телефон в руке, размахнулась и выбросила его с крыши, через пару секунд, телефон разбился в дребезги. – Тело – это ничто, оболочка, в котором заточена наша душа, она должна обрести свободу, только так она выйдет из этой грязной игры, только так она станет полноценной, и никто больше не сможет над ней издеваться и проводить бессмысленные опыты. Прости меня папа… – Мишель сделала шаг вперед.

Рома успел схватить ее за руку и резко повалить на пол. Мишель потеряла сознание.

В палате было светло и просторно. На окне стояли цветы, на тумбочке ваза с фруктами, доктор менял Мишель капельницу.

– Она очнулась, – послышался знакомый женский голос, – она пришла в себя!

– Дорогая, доченька, это папа, как ты? – На глазах у Андрея Юрьевича выступили слезы.

– Где я? Что произошло? Что случилось?

– Ты в больнице, – ответил незнакомый мужской голос, – я лечащий врач. С тобой все будет хорошо, твое здоровье поправят, поставят на ноги и поедешь скоро домой. – Доктор улыбнулся, сделал пометки в свой журнал и продолжил, – голова не кружится?

– Нет, – неуверенным голосом ответила Мишель. – Что произошло?

– Не тошнит? – Мишель покачала отрицательно головой. Доктор опять сделал пометки к себе в тетрадь. – Выпей это лекарство и отдыхай, тебе нельзя волноваться. Родных прошу долго не сидеть, пациентке нужен полный покой.

Доктор вышел из палаты, оставив их одних.

– Папа, что случилось?

– Ты ничего не помнишь? – обеспокоенно спросил отец.

– Я была на крыше, там был он, не было никого, но… Как я здесь оказалась? – В глазах Мишель читалось непонимание. Андрей Юрьевич расплакался, упал перед дочерью на колени и стал целовать ее руки.

– Родная, если бы не он, спасибо ему… я бы тебя потерял, какую же глупость я сделал оставив тебя одну в квартире, – по щекам текли слезы. Рядом послышался всхлип Анны Ивановны.

Внезапно дверь палаты открылась. Мишель повернула голову и не поверила своим глазам:

– Рома?

– Да, – ответил ей отец. – Спасибо тебе, если бы не ты, – отец подошел к Роману, тот похлопал его по плечу. Анна Ивановна встала и дала Андрею Юрьевичу понять, что Мишель и Роме надо остаться наедине.

– Как ты? – спросил Рома Мишель.

– Так ты здесь? – Мишель все не могла в это поверить.

– Я не галлюцинация, – улыбнулся он, – я рядом, здесь, с тобой и никогда, слышишь, никогда тебя не оставлю. – Рома сел с ней рядом и взял ее руку в свою.

– Что произошло? – спросила Мишель.

– Ты пыталась покончить с собой, я нашел тебя на крыше дома, помнишь?

– Я была на крыше, я помню, но ты…

– Я туда прибежал, пытался отговорить тебя, но ты в состоянии шока, восприняла меня за галлюцинацию, Начала разговаривать сама с собой, я тем временем подкрался к тебе … Мишель, ты сделала это, ты прыгнула, ты прыгнула, если бы не моя реакция… Мишель, ты так меня напугала, у меня сердце в пятки ушло…

– Рома, – у Мишели потекли слезы, – мое чувство вины… – Рома остановил ее.

– Мишель, ты сама его себе навязала, я получил результаты экспертизы, я видел видео с места аварии, нашелся свидетель, у которого был видеорегистратор. Мишель, ты не виновата, это стечение обстоятельств.

– Он уехал от меня, он все слышал, мой разговор…

– Я знаю, что было в этот вечер, я знаю, что вы поссорились. – Рома выдержал минуту, – он звонил мне в этот вечер, на французскую симку, я был в Париже…

– Звонил? – удивилась Мишель.

– Да, он был зол, он сказал, что моя взяла, что я в очередной раз сломал ему жизнь, потом расплакался, – по лицу Мишель потекли слезы. – Потом, сказал, что так, наверное, и должно было быть, что все к этому шло. Он чувствовал твое отношение… он просто хотел быть счастливым… – Рома замолчал, как он сказал, это судьба.

– Судьба, – повторила Мишель.

– На видео четко показано, что Дима ехал не нарушая правил дорожного движения, соблюдая скорость. Авария произошла на перекрестке, не работал светофор, Дима был на главной дороге, a Land Rover его не пропустил, и удар пришелся в сторону водителя, то есть он был со стороны Димы, смерть наступила мгновенно. Скорость виновной машины составляла 110 км/ч.