Особенностью этого плана было то, что все могло сорваться из-за множества разных причин. Но в полевой зоологии никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Даже самый гениальный проект может полностью развалиться из-за какой-нибудь неожиданной мелочи: не начались вовремя дожди, или животных выкосила вспышка болезни, или вы простудились и пропустили два месяца работы, или объекты исследований попросту отказываются вести себя так, как вы ожидали. Такое случается постоянно; многим исследователям пришлось впустую потратить с огромным трудом полученные гранты и десятилетия жизни из-за банального невезения.

Проект я защитил, ставки были сделаны. Маршрут предстоял знакомый: дешевый рейс до Каракаса, морозный шестнадцатичасовой путь до Санта-Елена-де-Уайрена (в этот раз я запасся теплой курткой), переход в Бразилию, еще один долгий переезд на автобусе до Манауса, потом четыре дня на теплоходе до устья Амазонки.

Самая интересная часть путешествия вниз по великой реке – пересечение дельты. В этот раз я плыл в Белен, большой город на южной стороне. Это основной транспортный узел, связывающий амазонский мир речного транспорта с сетью шоссе и железных дорог остальной Бразилии. Некоторые рукава дельты достигают тридцати километров в ширину, а острова там размером с маленькую европейскую страну. Только там вы по-настоящему чувствуете невероятную мощь реки. Дважды в день трехметровые поророки (приливные волны) прокатываются от океана вверх по течению, иногда на триста километров вглубь материка.

Жители заболоченной саванны на бразильско-боливийской границе

Но корабль идет и по совсем узким протокам, где с обеих сторон стеной стоит лес. Для метисов кабокло, живущих по берегам этих проток, теплоходы – единственная связь с внешним миром. Поэтому каждый раз, как вы проплываете мимо хижины, вы видите, как полуголые детишки запрыгивают в свои крошечные каноэ и что было сил гребут наперерез кораблю в надежде поменять резные деревянные сувениры и корзины фруктов на стальные мачете и одежду фабричного изготовления.

Прибрежная часть Бразилии южнее Белена покрыта сетью прекрасных шоссе, так что через несколько дней я уже добрался в Рио-де-Жанейро. По пути я заглянул на денек в Карасу, старинный монастырь, скрытый в лесистой горной долине в штате Минас-Жерайс. Каждую ночь его монахи выставляют на ступени монастыря блюдца с мясным фаршем, и из леса выходят гривистые волки, чтобы полакомиться. Выглядят они как огромные рыжие лисы с ногами гепарда и застенчивой улыбкой на морде.

В Рио я дождался Паоло, моего старого друга. Мы познакомились десятью годами раньше на пароме через чилийские фьорды и объездили автостопом Патагонию. У Паоло все задатки отличного пирата, но работает он менеджером на фабрике безалкогольных напитков в Сан-Паулу. Работа у него невыносимо скучная, так что иногда мне удается вытащить его на какую-нибудь авантюру. Предыдущий наш рейд с целью atraer a las chicas (переводить, пожалуй, не буду) был в Уругвай. В этот раз Паоло взял месячный отпуск, чтобы помочь мне с изучением кайманов в Пантанале.

Он заехал за мной, и мы помчались в глубь страны, оставив пышные прибрежные леса и оказавшись в бескрайних просторах серрадо (лесосаванны). Это край низкорослых деревьев, высокой травы и здоровенных красных термитников. Вождение машины по серрадо напоминает США: отличные дороги, прекрасно развитый сервис, огромные расстояния. Но, в отличие от США, где практически невозможно ездить так, как вам нравится, в Бразилии можно наслаждаться абсолютной свободой. Редкие полицейские почти не обращают внимания на вашу скорость, и останавливаться на красный свет на пустых перекрестках совершенно ни к чему. Правда, после долгих лет в Штатах требуется несколько часов, чтобы по капле выдавить из себя раба и перестать тормозить перед светофорами.

Через несколько дней мы добрались до Пантанала. В глубь гигантского сезонного болота ведут только две дороги. Мы поехали по северной, называемой Транспантанейра. Хорошая грунтовка кончилась в деревушке Порту-Жофре на берегу большой реки. Через реку ходил паром, но дороги на той стороне были такие плохие, что Паоло не хотел рисковать там своим джипом. После целого дня расспросов и бесед с владельцами ранчо мы направились на небольшую ферму ниже по течению.

Хозяина звали Фернанду, выглядел он лет на шестьдесят. Подобно большинству местных жителей, он обладал внушительными усами и интересной биографией. Много лет назад он нелегально иммигрировал в Штаты, устроился на хорошую работу, женился и обзавелся двумя детьми. Но жена вечно пилила его, требуя больших заработков, и в конце концов он решил вернуться в Бразилию, чтобы основать собственный бизнес. В первую же неделю после возвращения его обманом уговорили вложить все деньги в какой-то фиктивный проект, после чего он обнаружил, что на семь лет лишен права въезда в США (стандартное наказание за нелегальную иммиграцию). Ко времени окончания ссылки его жена оформила развод и снова вышла замуж, а дети выросли. И ему совершенно не хотелось опять привыкать к городской жизни после семи лет работы ковбоем на ранчо. Так что он снова вернулся в Бразилию и купил маленькое ранчо, всего пять квадратных километров. Земля в Пантанале дешевая, потому что его затапливает на несколько месяцев в году и в это время скот можно пасти только на редких возвышенностях. Именно отсутствие хороших пастбищ спасло этот край от освоения и сделало его лучшим местом на континенте для наблюдений за дикой фауной.

Мы арендовали у Фернанду двух лошадей, разбили лагерь на деревянной платформе, сооруженной на дереве охотниками на оленей, и принялись искать подходящие озера для исследования кайманов. Фернанду рассказал, какие озера обычно распадаются на небольшие пруды к концу сухого сезона. Дожди еще не начались, земля была совсем сухая, и объезжать окрестности верхом было легко. Мы даже не стали ставить палатку, потому что по ночам не было комаров. Как ни странно, они появлялись только в середине дня, в самую жару.

В Южной Америке, в отличие от Африки, увидеть крупных животных обычно очень непросто. Открытые равнины Пантанала – исключение. Каждый день мы видели бесчисленных оленей, капибар, свиней пекари и лис-крабоедов. По вечерам к большому дереву во дворе усадьбы Фернанду слетались на ночевку гиацинтовые ара, самые большие в мире попугаи. Лошади нередко пугались, почуяв запах ягуара или анаконды, недавно пересекавшей тропу.

Жить в окружении такого количества зверья было сплошным развлечением. Например, мы обнаружили, что, если найти стайку обезьян капуцинов, кормящихся в кроне дерева кешью, встать под деревом и строго посмотреть им прямо в глаза, они тут же примутся кидаться фруктами – отличный способ легко и быстро набрать сочных свежих “фонариков” кешью с орешками на конце.