— Во многом, ваше преосвященство? — и раввин замер над своим кофе. — У меня чувство, что человеческого в них больше, чем в нас самих. Они ведь дали нам возможность здесь жить. Спрятались среди холмов, нам, как мы можем догадаться, показываются только изредка и в обличье землян…

— Значит, вы тоже верите, что они могут читать мысли телепатически и могут гипнотизировать, и это им позволяет разгуливать по нашим поселениям и дурачить нас своими обличьями и искусственно вызываемыми видениями, и мы их не можем разоблачить?

— Да, я в это верю.

— Тогда сегодняшний вечер, — сказал епископ, раздавая бокалы с мятным ликером и коньяком, — воистину вечер разочарований. Марсиане ни за что не хотят показаться и позволить нам, причастным истинной вере, указать им путь к спасению…

Все заулыбались.

— …а второе пришествие Христа будет, судя по всему, не раньше чем через несколько тысяч лет. Как долго ждать нам, людям, о Господи?

— Что до меня, — сказал молодой отец Нивен, — то я никогда не мечтал о том, чтобы быть Христом, Его Вторым Пришествием. Я только всегда хотел, и хотел всем сердцем, его увидеть. С восьми лет не перестаю об этом мечтать. Вполне возможно, это главная причина, почему я стал священником.

— Чтобы, если Он и в самом деле придет когда-нибудь снова, о вас на небесах уже знали? — добродушно посмеиваясь, предположил рабби.

Молодой священник широко улыбнулся и кивнул. Каждому вдруг захотелось протянуть руку и к нему прикоснуться, ибо он прикоснулся к какому-то маленькому, нежному нерву в каждом из них. Каждого из них переполняла сейчас любовь ко всему сущему.

— С вашего разрешения, джентльмены, — сказал, поднимая бокал епископ Келли, — выпьем — кто за пришествие мессии, кто за второе Пришествие Христа. Да окажется то и другое чем-то большим, нежели глупые, незапамятно древние мечты!

Выпив каждый свое, они притихли.

Епископ высморкался и вытер глаза.

Потом все было так, как в большинство других вечеров. Священнослужители уселись за карты и заспорили о святом Фоме Аквинском, христиане понесли поражение, когда столкнулись с логикой и эрудицией рабби Ниттлера. Они назвали его иезуитом, выпили по стаканчику на сон грядущий и, перед тем как разойтись, решили послушать последние новости по радио:

— …опасаются, что марсианин, оказавшись среди нас, возможно, чувствует себя как бы пойманным в ловушку. Чтобы он мог безбоязненно пройти мимо, при встрече с ним следует отвернуться. Похоже, что движет им любопытство. Оснований для беспокойства нет. На этом передача…

Священнослужители уходили, обсуждая свои переводы на разные языки текстов из Нового и Ветхого заветов. И тут молодой отец Нивен всех удивил:

— А известно ли вам, что меня однажды попросили написать сценарий по евангелиям? Фильму, видите ли, не хватало конца!

— Но разве не один, — запротестовал епископ, — конец у жизни Иисуса?

— И все же четыре евангелия, ваше преосвященство, дают четыре версии. Я их все сравнил. И взволновался. Почему? Да потому, что заново открыл для себя нечто, о чем уже почти позабыл. Тайная вечеря на самом деле не последняя совместная трапеза Христа и учеников!

— Боже милостивый, если не последняя, то какая же?

— Какая? Первая из нескольких, ваше преосвященство. Первая из нескольких! Разве не было такого, когда Иисуса уже сняли с креста и погребли, что Симон Петр ловил вместе с другими учениками рыбу в море Галилейском?

— Было.

— И не были разве их сети чудесным образом наполнены рыбой?

— Были.

— А когда они увидели на берегу Галилейском бледный свет, разве не сошли они на берег и не нашли там раскаленные добела угли, а на углях только что пойманную рыбу?

— Да, как же, да, — сказал преподобный Смит.

— И разве не почувствовали они там, за мягким светом раскаленных углей, Присутствие и не воззвали к Нему?

— Воззвали.

— Не получив ответа, не прошептал разве снова Симон Петр: «Кто это там?» И неузнанный Дух на берегу Галилейском протянул руку в свет от углей, и на ладони той руки разве не увидели они след от вбитого гвоздя, стигматы, которые никогда не залечатся? Ученики хотели убежать, но Дух сказал Симону Петру: «Возьми эту рыбу и накорми своих братьев». И Симон Петр взял с углей рыбу и накормил учеников. И бестелесный Дух Иисуса сказал тогда: «Возьми мое слово и возвести всем народам, и проповедуй, чтобы прощали ближнего». А потом Иисус их покинул. И в моем сценарии Он уходит по берегу Галилейскому к горизонту. А когда кто-нибудь уходит к горизонту, то будто поднимается, правда? Потому что поднимается на расстоянии земля. И Он, идя по берегу, уменьшался и наконец превратился в маленькую точку где-то вдали. А потом и она исчезла. И когда над миром Его дней встало солнце, всю тысячу Его следов вдоль берега размели рассветные ветры, и следов как не бывало… И угли, догорая, разлетелись искрами, и ученики, ощущая во рту вкус Настоящей, Последней и Истинной Тайной Вечери, пошли прочь. И в моем сценарии КАМЕРА смотрит с высоты, как ученики уходят одни на север, другие на юг, третьи на восток рассказывать миру То, Что Должно Быть Рассказано о Некоем Человеке. И их следы, расходящиеся во все стороны спицами огромного колеса, тоже замели песком ветры восхода. И был новый день. КОНЕЦ.

Молодой отец Нивен стоял, окруженный друзьями, глаза его были закрыты, щеки пылали. Внезапно он открыл глаза, как будто очнувшись:

— Простите меня.

— За что простить? — воскликнул епископ, проводя по ресницам тыльной стороной ладони, часто моргая. — За то, что в один вечер я два раза плакал? Разве можно стесняться своей любви к Христу? Да ведь вы же вернули Слово мне — мне! — который, казалось, знает его уже тысячу лет! Вы освежили мне душу, о добрый молодой человек с детским сердцем. Вкушение рыбы на берегу Галилейском — это и вправду истинная Тайная Вечеря. Браво! Вы заслужили встречи с Ним. Второе Пришествие должно произойти хотя бы ради вас одного!