Пальметто промолчал. Нагнулся вперед, постучал указательным пальцем по виску.

— Никто не просил меня представлять в суде то, что находится у меня в голове. Я давно уже перестал что-либо записывать. Кроме того, за двадцать лет я сильно усовершенствовал свой метод.

Джок Буше вздохнул и откинулся на скамейке.

— Все это очень интересно. Но вы просите об услуге. Какой?

— Получив материалы Декстера, в ФБР провели расследование касательно того, что судья Эпсон берет взятки. Был составлен доклад. И угадайте-ка, что они сделали с этим докладом? Передали судье Эпсону, так что оглашен он так никогда и не был. А теперь вы заправляете на его месте, вот я и думал: может, вы выясните, что он с ним сделал.

— А почему это я должен искать этот доклад?

— Потому что хороший человек лишился жизни, ратуя за правое дело против неправого. Мне хочется верить, что вы придерживаетесь той же системы ценностей.

Судья Буше, не вставая, покачал головой.

— Ладно. — Пальметто встал. — Тогда сделайте для меня только одну вещь. Поднимите досье на Декстера Джессапа. Все, о чем я прошу. Сделаете? Поручите это своему секретарю. Времени уйдет полчаса. Если после этого вы решите устраниться, я вас больше не побеспокою.

— Я подумаю об этом, — сказал судья. — А теперь вам лучше идти. И поосторожнее, мистер Пальметто.

Буше протянул ему руку.

— Вы тоже, судья, — ответил Пальметто, сжав обеими руками ладонь Буше. И сразу исчез.

На следующее утро судья Буше получил из канцелярии судьи Эпсона целую стопку постановлений, которые нужно было подписать, а по одному из его собственных дел было назначено экстренное слушание. До полудня ему было просто не продохнуть, а вот после этого он вспомнил о ночном посетителе и послал за своей секретаршей.

— Джули, попробуйте собрать материал на адвоката Декстера Джессапа. Он погиб лет двадцать назад.

— Да, ваша честь.

Вернулась она через два часа.

— Декстера Джессапа убили рядом с его машиной двадцать лет назад, — доложила она. — Он был видным, уважаемым юристом, адвокатом. Его отец написал «Пособие по вещественным доказательствам» — это и поныне самый авторитетный учебник по этой теме.

— Вот откуда мне было знакомо это имя! — сказал судья. — Я по этому учебнику учился в университете.

— Дедушка Декстера был членом Верховного суда в пятидесятые годы. Что касается убийства, материалов я почти не нашла. ФБР проводило расследование, было дознание в окружном суде, но никаких ссылок я не обнаружила. Могу копнуть поглубже.

— Не надо. Спасибо за помощь.

Судья Джок Буше занимался бегом и поднимал тяжести, но больше всего он любил боксерскую грушу. На ней удобнее всего было вымещать раздражение, да и тренировка получалась сразу на все группы мышц. Чтобы разрядиться в конце долгого рабочего дня, Джок шел в неказистый местный спортзал, где общественный статус посетителей не имел никакого значения. В раздевалке у него был тесный шкафчик с дешевым цифровым замком. Он переоделся в шорты, футболку и боксерки, надел перчатки и целый час трудился, не жалея сил.

После суровой тренировки он вернулся к шкафчику — взять банные тапки и полотенце. На дне шкафчика лежал конверт. Судья взял его, огляделся. Поблизости никого не было. Тогда он вскрыл конверт, вынул оттуда единственный листок. На нем было написано:

Да, храбрости старику было не занимать. Буше сообразил, что, узнав, что у судьи Эпсона инфаркт, он приступил к действиям — накануне проводил его до дому, а нынче вечером — в зал. А вот теперь Пальметто перепугался, настолько, что ударился в бега. Окинув зал взглядом, Джок Буше понял, что ученый прав. Если любой может войти прямо с улицы и добраться до шкафчика, стоит подумать, не расстаться ли с этим местом. Анонимность способствует безопасности, но, будучи федеральным судьей, трудно сохранять анонимность. Он выгреб из шкафчика все свои вещи.

Едва он вошел в дом, как зазвонил телефон; звонил судья Эпсон.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Буше. — Я хотел к вам вчера зайти, но врач сказал, что никого не пустит… В восемь вечера? Это точно не слишком поздно? Ладно, тогда и увидимся.

Когда Буше приехал в больницу, коридор перед палатой судьи Эпсона был пуст. Он постучал.

— Джок! Входите.

Пациент сидел в постели. Был он чисто выбрит, седые волосы аккуратно причесаны. Он жестом предложил посетителю сесть.