Теперь главной задачей Смирнова было задержать армянина, не дать ему уплыть с мешочком в руках.

Однако «майор» вслед за Смирновым тоже успел вынырнуть и, осмотревшись, оценить обстановку. Когда Олег взглянул в его сторону, кровь застыла у него в жилах: «майор», выпустив из рук мешочек и пистолет, размашистым кролем поплыл прочь от пристани.

На что он рассчитывал, было непонятно. Полицейские прекрасно видели его и были готовы в любой момент арестовать. Очевидно, «майором» двигало отчаяние.

Олег набрал в легкие побольше воздуха и, отчаянно работая ногами, устремился ко дну, вслед за мешочком. Мутноватая пелена воды уже скрыла его из глаз.

Течение в Арно было довольно сильным и могло унести мешочек за считанные секунды на много метров в сторону. Как не составляло труда для реки попросту накрыть мешочек с драгоценностями плотным слоем речного песка. Ищи-свищи его потом. Реки Италии, как ни грустно об этом напоминать, часто являются продолжением городских свалок. Арно не была в этом смысле исключением. Если бы полицейские вооружились самыми современными электронными металлодетекторами, им пришлось бы сначала извлечь со дна реки миллионы пустых консервных банок, алюминиевых бидонов из-под молока, болтов, гаек, обрезков железных листов и иного металлического мусора. И неизвестно еще, каким был бы результат…

Напрягая силы, Олег погружался все глубже и глубже в том направлении, где исчез отпущенный «майором» мешочек. На мгновение ему показалось, что он видит его, но потом Смирнов понял, что это всего лишь вызванный перенапряжением обман зрения.

Он увидел мешочек, лишь ткнувшись головой в песок. Тот почти слился с дном. Немудрено, что Олег сразу не заметил его.

Чувствуя, как разрывается грудь от недостатка кислорода, Олег схватил ладонью правой руки мешочек и ринулся на поверхность.

Первый глоток воздуха, который он жадно вобрал в себя, показался Смирнову самым сладким за всю его жизнь. Он с трудом держался на воде, наблюдая за погоней, которую полиция организовала за «майором». Полицейские спустили на воду находящуюся поблизости лодку. Двое карабинеров уселись на весла. В считанные минуты они догнали «майора», который так устал, что даже не сопротивлялся, когда его вытащили из воды и поместили в лодку.

— Вы Олег Смирнов, — козырнул Олегу тот самый полковник, который вел переговоры с делегатом гангстеров.

— Да. А вас предупредил обо мне Брюс Локкарт?

— Брюс Локкарт? — удивился офицер. — Ах, да! Вы же связаны с американцами… Просто лично мне приказы отдавало уже римское начальство…

— Они не уйдут? — кивнул Олег в сторону гидроплана, который едва виднелся на самом краешке горизонта.

— Нет, — покачал головой полковник, — мы уже предупредили ближайшие базы ВВС и ПВО. Они поднимут в воздух истребители и заставят бандитов сесть.

Только сейчас Олег осознал, что полковник все время стоит перед ним с протянутой рукой.

— Ах, да!.. — он вручил полковнику мокрый холщовый мешочек. Тот с трудом зубами развязал бечевку, перетягивавшую горловину мешочка, заглянул внутрь.

— Здесь все?

— Все. Я закладывал собственноручно, — усмехнулся Смирнов. Полковник передал мешочек подоспевшему адъютанту, обнял Олега за мокрые плечи и повлек к своей машине:

— Прежде всего надо освободить вас от наручников. А потом — горячая ванна. Переоденетесь, отдохнете. А вечером я поведу вас в лучший ресторан Флоренции!

Смирнов понимал, почему полковник карабинеров так заискивает перед ним: по плану операции именно он, а не люди Акопяна, должен был первым встретить Олега, когда тот покинул здание музея с драгоценностями в руках. В жизни же получилось наоборот, и ужин в ресторане за счет полковника был ничтожной платой за допущенный им прокол.

«Я-то, может быть, удовольствуюсь и компенсацией в виде ужина, — подумал Олег, — но сможешь ли ты достойно держать ответ перед своим римским начальством?»

Генерал Пинхус Эбух, тяжело дыша, расхаживал по кабинету. Только что он получил по телефону страшный нагоняй от премьер-министра Ицхака Рабина. К концу беседы Ицхак совсем распалился и завопил, что сгноит генерала в пустыне Негев, если боеголовки не отыщутся в течение ближайших двух недель. Оправдания и ссылки на объективные обстоятельства не помогли. Эбух чувствовал, что Рабин намерен твердо сдержать свое слово. «А что скажет Ицхак, за ним повторит весь кабинет», — уныло подумал председатель Разведывательного комитета Израиля.