Примерно в то же время менеджер ночной смены Тришиного бара спросила, не посоветует ли она надежного человека, чтобы наводить порядок у нее в доме, и Триша предложила это мне – все равно что бросила вызов, поскольку знала, как я ненавижу уборку. Но иногда то, что ненавидишь, хорошо получается. И вскоре один мой клиент превратился в двух, потом в четырех, а теперь и в шесть.

Всего пару недель назад мне позвонили насчет работы в городском парке «Пионер». Сью знает кого-то из департамента, и она каким-то образом среди всей этой суеты умудрилась замолвить за меня словечко, так что меня позвали пройти собеседование.

Это хорошая работа, платят прилично, есть даже всякие льготы. Я пришла туда на интервью с управляющим. И увидела «ракету».

Мы с Мэг в этом парке учились кататься на великах. Бегали под поливальниками и мечтали о бассейне, который тут обещали поставить (этого так и не произошло, у нас в городке вообще ничего не происходит). Это было такое место помимо ее или моего дома, школы и «Дэйри Куин», где мы могли поговорить наедине.

Капсула на верхушке «ракеты» была нашим тайным частным клубом. Когда бы мы ни взбирались по старенькой лестнице в носовой отсек ракеты, никого другого там не было, хотя надписи на стенках постоянно обновлялись – так что сюда все-таки лазил кто-то помимо нас.

Одним из наших любимых занятий было читать эти надписи вслух. Там красовались сердечки давно распавшихся парочек, тексты песен, которые никто уже не помнил. Новое всегда писали поверх старого, но одна фраза, которую Мэг любила больше всего, процарапывала металл: «Я тут была». Подруге это нравилось до жути. «Что тут еще добавить?» – спрашивала она. Мэг написала то же самое и на своей стене и даже грозилась как-нибудь сделать такую татуировку – если настанет время, когда она перестанет бояться иголок.

Эту опасную капсулу давно, наверное, следовало заколотить, но никто этого не делал. Это была самая высокая точка в городе, и в ясные дни вид простирался на километры. Мэг говорила, что видно даже будущее.

Я развернулась. И даже не позвонила сказать управляющему, что не приду.

Так я по сей день и занимаюсь уборкой. Наверное, это и к лучшему. Туалеты безлики. Они ни о чем не напоминают, не бросаются упреками. А молча принимают и смывают дерьмо.

После того как я вернулась из последней поездки в Такому, мне даже хочется работать. Мыть, тереть. Весь этот бесконечный монотонный труд… Подступаешь к грязной раковине с хлоркой и металлической мочалкой, и через какое-то время она сверкает… В жизни сравнения «до» и «после» такими разительно контрастными не бывают.

Сегодня я убираю в двух домах подряд, таскаю белье, которое надо постирать, глажу наволочки, мою скребком квадратную плитку в кухне. Хотя на самом деле это не плитка, а линолеум. Но миссис Чендлер предпочитает, чтобы его мыли так, – и зачем я буду спорить?

В последующие дни, когда на работу идти не надо, я реализую свою тягу к уборке в нашем с Тришей крошечном домике, отмывая душ хлоркой и старой зубной щеткой, а то он у нас уже почернел от плесени. Увидев, как серая плитка приобрела свои первозданные белые и голубые цвета, Триша испытывает такой шок, что даже не отпускает никаких едких замечаний.

Я продолжаю фанатично драить, пока не заканчивается вся грязь, и наш дом не становится таким же чистым, как в тот день, когда мы сюда въехали. Затем я сажусь на диван и раскладываю заработанные деньги по размеру купюр: только за эту неделю я заработала двести сорок баксов. Сотню я должна отдать Трише на оплату различных счетов, но и после этого остается довольно много, а тратить не на что. Теоретически я коплю на переезд в Сиэтл. Теоретически же, как я узнала на уроках физики, Вселенная расширяется со скоростью примерно семьдесят четыре километра в секунду, но когда стоишь на месте, ни хрена подобного не чувствуешь.

Я запихиваю деньги в жестяную коробку, которая стоит под кроватью. Триша, как известно, прикарманивает всю наличность, что плохо лежит. В доме тихо и душно, как-то более тесно, чем обычно. Надев шлепанцы, я отправляюсь в город. Под тополями на лавочках у «Дэйри Куин» сидят ребята, которые учились со мной в школе, включая Троя Боггинса. Они машут мне руками, я тоже машу в ответ, но присоединиться меня не приглашают, а я и не подумаю делать вид, что мне бы хотелось.

Вместо этого я иду в библиотеку. Мэг больше нет, и в ее доме я теперь не «живу», так что библиотека стала моим убежищем. К тому же здесь есть кондиционер.

Миссис Бэнкс сидит за рабочим столом и, заметив меня, машет рукой.

– Коди, где ты пропадала? Я уже чуть было не отправила это обратно, – она достает стянутую резинкой пачку книг: снова Центральная Европа. «Война с саламандрами» Карела Чапека [22] , «Слишком шумное одиночество» Богумила Грабала [23] и сборник рассказов Кафки [24] .

– Спасибо, – говорю я. У меня действительно кончились книги, но, оказавшись в прохладной библиотеке, я тут же понимаю, зачем на самом деле сюда пришла.