А еще у меня есть СМС от Элис с номером Дерева. «Позвони ей», – настаивала Элис. Я не стала этого делать, потому что тот таинственный друг был нужен лишь для того, чтобы выйти на All_BS. Но сегодня мне кажется, что едкость Дерева будет как раз в тему.

Самая раздражительная, пропагандирующая мир-и-любовь хиппушка берет трубку.

– Чего?

– Это Дерево? – начинаю я, хотя и так ясно, что да.

– Кто спрашивает?

– Это Коди, – и добавляю после паузы, – подруга Мэг.

Повисает недружелюбная пауза. Говорить она не собирается, так что я продолжаю сама.

– Я это, несколько недель назад видела Элис.

– Поздравляю.

Старое доброе Дерево. Ну, она хотя бы верна сама себе.

– Она сказала, что, возможно, Мэг обсуждала с тобой по секрету антидепрессанты или типа того.

– По секрету? – она то ли смеется, то ли гавкает. – С чего бы ей со мной секретничать? Мы с ней даже не настолько дружили, чтобы ногти друг другу красить.

Образ такой странный, что я едва не улыбаюсь.

– Мне это тоже показалось маловероятным, но Элис сказала, что ты говорила что-то такое. Но она не помнит что.

– Мне Мэг своих секретов не доверяла. Но кому-нибудь следовало бы споить ей целый пузырь антидепрессантов, они бы ей явно не помешали.

Моя начавшая зарождаться улыбка умирает.

– Ты о чем?

– Я не видела, чтобы хоть кто-то столько времени проводил в постели. Разве что моя мать во время приступа депрессии.

– Твоя мать?

– У нее МДП. Не знаю, может, у Мэг тоже это самое было. Хотя признаков мании я у нее не видела, только депрессию. Уж поверь мне, я знаю, как это выглядит.

Я собираюсь рассказать ей о мононуклеозе, о том, что Мэг после него иногда бывала очень уставшей и что если она и спала за пятерых, то лишь потому, что энергии тратила за десятерых. «Ей нужно время восстановить силы», – иногда говорила Сью, закрывая дверь и отправляя меня домой.

Но тут Дерево добавляет кое-что еще:

– К тому же здоровые люди так о самоубийствах не рассуждают.

У меня волосы на загривке встают дыбом.

– Что?

– Мы с ней вместе ходили на литературу феминизма, и однажды в кафе я, она и еще несколько девчонок сели заниматься за один стол, и Мэг вдруг начала расспрашивать всех, как бы они предпочли покончить с собой. Мы тогда читали Вирджинию Вулф [35] , я сначала подумала, что она из-за этого. Все ответили первое, что в голову пришло. Типа застрелиться, проглотить таблетки, прыгнуть с моста. Но Мэг была крайне конкретна: «Я бы приняла яд, сняв номер в отеле, и оставила бы горничной большие чаевые».

Мы обе молчим. Ведь именно так Мэг и сделала.

– Ну, тут я ей сказала, что ей бы пора прекратить нытье, пойти к врачу и попросить уже выписать «Прозак».

Один друг посоветовал мне пойти в медцентр в кампусе и попросить что-нибудь назначить.

– Значит, это была ты, – шепотом говорю я.

Линия потрескивает от ее удивления.

– Я?

– Мэг говорила, что друг посоветовал ей пойти в медцентр, я уже с кучей народа пообщалась, и никто ничего подобного ей не рекомендовал, никому в голову не приходило. Кроме тебя.

– Но подругами мы с ней не были.

– Ну, а мы были. Лучшими подругами, и я не только ей такого не советовала, но ничего и не подозревала.

– Значит, мы обе ничего не смогли для нее сделать, – говорит Дерево. В ее голосе звучит злость. И тут я понимаю. Причину ее враждебности. Это из-за Мэг. Ее смерть словно отрастила щупальца и вцепилась ими в людей, которые ее едва знали.

– Мне очень жаль, – едва слышно произносит Дерево.

– Она тебя послушала. И сходила к врачу.

– И что? Препараты не помогли?

– Насколько я понимаю, чтобы они помогали, их надо было принимать.

– А она не стала?

– Кто-то ее отговорил.

– Почему? Лекарства моей маме жизнь спасли.

Я вспоминаю, что писали на форуме о том, что препараты омертвляют душу. Но не это сыграло ключевую роль. Главная проблема в том, что кто-то убедил Мэг, что ее жизнь – не нужна. Что смерть будет лучше. И в том, что в самый важный момент, когда я должна была шептать ей на ухо, какая она классная, как прекрасна ее жизнь была и еще будет, на моем месте оказался All_BS.

Дерево права, мы ничего для Мэг не сделали. Хотя это не она ее подвела. А я. Я оставила ее в жизни. Но я не оставлю ее в смерти.

На следующий день, когда я пылесосила у миссис Дриггз, завибрировал телефон, который лежал у меня в кармане. Достав его, я узнаю региональный код 206, но звонок уже перевели на голосовую почту. Через несколько секунд приходит оповещение о входящем сообщении.

Я стою и смотрю на лежащий на ладони телефон, а мотор пылесоса все гудит. Зачем он перезвонил? Он хоть понял, что это была я? Кто знает, может, он уже стер мой номер. А сообщение на автоответчике у меня сейчас стандартное, на случай, если позвонит All_BS.