Саймон опустил взгляд на рубашку, всю в красных пятнах. Глубоко же Дымка запустила в него когти. И если не поостеречься, еще одна дикая кошка оставит на его шкуре отметины своих когтей.

Глава 8

Эмили прошлась по спальне, дошла до двери и вернулась к окнам. Бабушка все еще сидела под дубом, лениво обмахиваясь веером и улыбаясь с таким видом, словно узнала некую тайну и не собиралась ее никому открывать.

Интересно, что могла бабушка обсуждать с этим мерзавцем? Судя по ее виду, разговор с ним не был ей неприятен. В какие-то моменты Эмили даже показалось, что бабушка едва ли не флиртует с негодяем. Она сложила руки на груди и носком туфельки принялась постукивать по паркету за краем ковра. Неужели этот тип очаровывает всех женщин?

По телу ее пробежала дрожь. Стало трудно дышать. Она ощутила его присутствие в тот самый момент, когда он вошел в комнату. Он двигался бесшумно, как тень в глухую полночь, как дикий зверь.

Она повернулась и увидела, что он стоит у двери. Волосы его были взъерошены и густыми черными прядями падали на лоб, на губах играла усмешка.

Кровь в жилах у Эмили побежала быстрее.

— Вы всегда входите без стука?

Он ухмыльнулся, и на щеке его появилась ямочка.

— В свою собственную спальню — да.

— Это не ваша спальня.

— Просто удивительно, Эм. — Ухмылка его стала кривой, но глаз под ее яростным взглядом он не опустил. — Тебе в детстве не объясняли, что надо делиться?

— Неужели я стану делиться с негодяем, который собирается меня обокрасть?

— Ошибаешься, любимая. — Он открыл дверь гардеробной и повесил свой сюртук на вешалку. — Ничего я не собираюсь у тебя красть.

— Ах, прошу прощения. — Она смотрела, как он снимает голубой шелковый жилет и кладет в один из ящиков, встроенных в стену гардеробной. — Должно быть, я спутала вас с другим негодяем. Тем самым, который вторгся в мою жизнь и разгуливает теперь повсюду, выдавая себя за моего мужа.

Саймон прислонился к косяку и улыбнулся, вынимая запонки из манжет рубашки.

— Я намерен отработать свое содержание.

— В самом деле? — Она смотрела, как он вытаскивает полы рубашки из-за пояса жемчужно-серых панталон. — Неужели вам удалось убедить моего отца в том, что вы способны принести какую-то пользу его компании?

— Между прочим, твой отец был просто в восторге, что смог заполучить меня. — Он стянул рубашку через голову и принялся разглядывать пятна крови на ней.

Она попробовала облизнуть губы, но язык у нее был сухой, как пергамент. Солнечный свет потоками лился в открытые окна и ложился золотыми полосами на его плечи.

— Мой отец не знает, что все это фарс.

Он бросил рубашку в корзину для грязного белья.

— Твой отец уже не надеялся, что появится мужчина, у которого достанет храбрости жениться на тебе.

— Храбрости? — Эмили смотрела, как он наливает воду в таз, стоящий на умывальнике, не в силах оторвать взгляда от мышц, игравших под золотистой кожей. Как странно находиться рядом с мужчиной, который совершает свой туалет! Тем более с таким мужчиной — красивым, своевольным, похожим на великолепное дикое животное, умывающееся в лесной чаще. — Вот уж не думала, что для женитьбы нужна храбрость.

— Чтобы жениться на милой, послушной девушке, храбрость не требуется. — Он склонился над тазом и принялся плескать себе водой в лицо и на грудь. — Такой, как Аннабелла.

Неужели он и вправду считает Аннабеллу намного привлекательнее, чем она? Гордость Эмили была уязвлена.

— По-вашему, большинство мужчин предпочли бы жениться на Анне?

— Сомневаюсь, что Анна полезла бы на дерево спасать кошку. — Он провел мокрой ладонью по груди, стирая засохшую кровь.

— Я полезла на дерево спасать Ливи.

— Верно. — Он взял полотенце и посмотрел на нее, кривя губы в усмешке. — Вряд ли Анна затеяла бы бой подушками.

— Вам повезло, что вместо подушки я не взяла стул.

Саймон покачал головой:

— Анне в голову не пришло бы ударить мужчину стулом.

— Совершенно верно.

Эмили перевела взгляд на туалетный столик, и на глаза ей попался томик сонетов.

В глубине души она понимала, что негодяй прав. Ну и пусть. Влюбиться в такую женщину, как она, не каждый отважится. В женщину с бешеным нравом. И уже не юную. И все же ей стало больно от его слов.