Рассказы и повести, вошедшие в книгу иркутского прозаика Александра Просекина, «школьные», «производственные», «социальные» - все они складываются в пеструю мозаику мира, увиденного глазами современного молодого человека.
Что в этом взгляде - судить читателю, но он привлекает тем, что обращен в наше время - в восьмидесятые годы.
Александр Просекин
«Добрый мир»
СОДЕРЖАНИЕ
Рассказы
Милочка
С глазу на глаз
Чисто профессиональный спор
Воспитание по Станишевскому
Сверчок
Добрый мир
Кто дочитал «колобок»
Резкий парнишка
Ненаступивший рассвет
Ветеран
Повести
Внимание: всплытие!
Введение в курс композиции
«МИЛОЧКА»
– Приходкин, ты мне мешаешь!
– Людмила Ильинична резко
обернулась.
– Ты понял? Выбрось сейчас же, что у тебя там!
– Она секунду
постояла, исподлобья глядя на Приходкина, и снова повернулась к висящей на
доске карте.
– Вот здесь, в Передней Азии, между реками Тигр и Евфрат,
находился Древний Вавилон...
– продолжила она свой рассказ.
Сзади раздался резкий звук, похожий на треск лопнувшего шарика.
Людмила Ильинична снова обернулась. И медленно пошла к третьей парте в
среднем ряду, к Толику Приходкину. Белобрысый Приходкин жевал резинку и
нахально поглядывал на приближавшуюся учительницу. Ему было настолько
не страшно, что он еще раз растянул ниточкой губы, надул из своей резинки
шарик - и шарик опять лопнул.
Для начала я выгоню тебя из класса, - еще стараясь быть спокойной,
негромко сказала Людмила Ильинична.
– Потом,..
– А че я в коридоре не видал?
– покосился на товарищей нахальный
Приходкин.
– Буду только другим мешать! Чему мы в коридоре-то научимся!
Те, что посмелей, хихикнули.
–
Дай сюда!
– властно сказала Людмила Ильинична и протянула
руку.
–
Че, резинку? Пожалста, добра-то!
– Приходкин наклонился над
протянутой к нему рукой и плюнул в ладонь.
Тишина. Людмила Ильинична непонятно как -то, почти равнодушно,
посмотрела на свою испачканную мелом ладонь, на беловато-серую резинку в
растекавшемся по мелу плевке, и совершила педагогический грех.
Осквернённая рука сделала короткий резкий замах - и несчастного
Приходкина потрясла сильнейшая пощечина.
Сколько может быть сил у высокой, спортивно сложенной учительницы
двадцати трех лет? И как крепко сидит на плечах голова у щуплого вертлявого
пятиклассника?
Приходкин не заплакал и не убежал. Он приподнялся над партой и,
широко раскрыв глаза, стал ловить ртом воздух. Не мог вздохнуть. Возможно,
он ушел позже, Людмила Ильинична этого уже не видела. Она молча подошла
к своему столу, постояла возле него несколько секунд, глядя в окно, потом, так
же молча, аккуратно собрала сумку и вышла из класса.
В учительской никого не было. Людмила Ильинична несколько раз
бесцельно прошлась между столами, постояла перед расписанием, не то
изучая его, не то что-то припоминая, потом подошла к вешалке, надела пальто
и пошла домой,
Возле клуба ей встретился Николай Семенович, физрук.
– Здорово, Ильинична!
– разулыбался он, отступая с тропинки в снег.
–
Ты что это не застегиваешься? Не Ташкент. .
– Он не докончил своей мысли. В
лице коллеги он вдруг разглядел что-то сильно его удивившее.
– Что
случилось, Ильинична?
– с тревогой спросил он.
– Ничего, - ровным голосом ответила та и прошла мимо. Николай
Семенович озадаченно посмотрел ей вслед, развернулся и заспешил в школу.
По утрам Людмила не топила печь, и в доме было холодно. Сняв сапоги
и пальто, она облачилась в своей «полуденный» наряд - надела валенки и
теплую меховую безрукавку. Включила рефлектор, плитку. Поставила чай. Не
зная, что делать дальше, она села на кровать. Сидела долго, минут пять. Потом
пересела за стол, вырвала из тетради двойной листок и стала писать письмо.
«Здравствуй, Сережа!» - написала она и остановилась. Подумала - и
зачеркнула «здравствуй». Потом зачеркнула «Сережа», оторвала испорченный
лист и застрочила на втором:
«Сергей, когда ты вернешься из армии, ты вряд ли найдешь меня такой,
какой знал раньше. Хотя бы потому, что до сегодняшнего дня я не знала за