На рисунках 3.19 и 4.7 мы уже показали, как быстро начинают расти объемы отходов и затраты энергии на добычу невозобновимых ресурсов при их истощении. На рис. 6.6 показана еще одна кривая роста расходов: предельная стоимость уменьшения выбросов на тонну оксидов азота. Чтобы предотвратить первые 50 % выбросов, средств нужно относительно немного. Чтобы снизить загрязнения до 80 %, расходы придется увеличить, но их уровень все еще будет вполне приемлемым. Однако дальше мы сталкиваемся с пределом, пороговым значением, за которым расходы на дальнейшее уменьшение загрязнения становятся непомерными.

Дальнейшее развитие технологий, возможно, сдвинет обе кривые по оси вправо, сделав более высокую степень очистки приемлемой по цене. Возможно, другие технологии смогут полностью исключить выброс дымовых газов, но тогда вместо этого появится другой вид выброса, которому будет соответствовать другая кривая стоимости очистки. В любом случае качественный вид всех этих кривых будет одинаков. Взлет расходов до астрономических высот по мере приближения к 100 %-ной очистке (то есть к нулевому загрязнению) имеет очевидные физические причины. Рост числа дымовых труб на заводах и выхлопных труб на транспорте гарантирует, что расходы будут повышаться. Может быть, нам окажется по средствам уменьшить выбросы вдвое в расчете на каждый автомобиль. Но если число автомобилей удвоится, то чтобы поддержать прежнее качество воздуха, выбросы придется снизить еще в два раза. Уменьшение загрязнения вдвое, проведенное два раза, — это очистка на 75 %; проведенное три раза — 87,5 %.

В какой- то момент экономика уже не сможет вкладывать столько средств, чтобы добиться очередного увеличения степени очистки. Рост приведет экономику по нелинейной зависимости к той точке, когда дальнейшее увеличение степени очистки станет экономически невозможным — цена будет слишком высока. Здравомыслящее общество, достигнув этой точки, перестает расширять соответствующую деятельность, поскольку это больше не приведет к увеличению благосостояния населения.

Третья причина того, что технологии и рынок сами по себе не могут решить проблемы, состоит в том, что их деятельность определяется контурами обратных связей, информация в которых подвержена запаздыванию и искажениям. Запаздывание откликов рынка и технологий может быть гораздо продолжительнее, чем этого ожидают экономические теории или мысленные модели. Контуры обратных связей «рынок — технологии» сами по себе являются источником выхода за пределы, колебания и нестабильности. Один из примеров такой нестабильности (причем нестабильности, отразившейся на всем мире) — колебания цен на нефть в течение десятилетий после кризиса 1973 г.

Пример несовершенства рынка: колебания на нефтяном рынке

Причин «нефтяного шока», случившегося в 1973 г., много, но основная из них — общемировая нехватка производственного капитала в секторе нефтедобычи (нефтяные скважины и оборудование) в сравнении с капиталом потребления нефти (автомобили, заводские печи и другое оборудование, использующее нефть в качестве топлива). В начале 1970-х гг. нефтяные скважины по всему миру работали практически на пределе мощности, на уровне свыше 90 %. Именно поэтому случившийся на Ближнем Востоке политический переворот, который привел к прекращению всего лишь малой толики мировой добычи нефти, не удалось компенсировать увеличением добычи в каком-либо другом регионе. Такое положение позволяло OPEC, Организации стран-экспортеров нефти, повысить цены, что они тут же и сделали.

Этот ценовой скачок, а также еще один, последовавший в 1979 г. по тем же причинам (см. рис. 6.7), вызвал целый ряд экономических и технических откликов. В сфере нефтедобычи были увеличены число

Рис. 6.7. Использование производственных мощностей стран-участниц OPEC и мировые цены на нефть

Поскольку в 70-х гг. XX в. производственные мощности OPEC были задействованы почти полностью, небольшие перебои в поставках нефти неожиданно привели к большим ценовым скачкам. За резким ростом цен последовали колебания, но произошло это лишь десятью годами позже. Колебания привели к экономической нестабильности по всему миру — она вызывалась и увеличением цен, и их снижением. (Источник: EIA/DoE.)

нефтяных скважин и их нефтеотдача, причем произошло это в регионах, не подконтрольных OPEC. Стали разрабатываться месторождения, которые раньше считались экономически невыгодными или слишком бедными. Геологическая разведка, вскрытие и разработка месторождений, начиная от бурения новых скважин и заканчивая строительством нефтеперерабатывающих заводов и танкеров по перевозке нефти, потребовали времени.

Между тем потребители ответили на рост цен более экономичным потреблением. Компании, использующие автомобильный парк, стали заказывать более экономичные марки автомобили. Люди устраивали дополнительную теплоизоляцию домов, чтобы сэкономить на отоплении. Электрические компании позакрывали генераторы, работающие на нефти, и перешли на угольные или ядерные технологии. Правительства организовали различные программы энергосбережения и продвигали разработку альтернативных источников энергии. Такие отклики тоже заняли годы. В конце концов это привело к долговременным изменениям в структуре мирового капитала.

Приверженцы рыночной экономики, судя по всему, верят, что рынок всегда реагирует мгновенно. Однако мировому нефтяному рынку потребовалось почти десять лет, прежде чем понемногу начало стабилизироваться соотношение спроса и предложения. В результате установился баланс на более низком уровне потребления при более высоких ценах. К 1983 г. мировое потребление нефти в сравнении с максимумом 1979 г. упало на 12 %[184]. Поскольку на тот момент капитал в нефтедобывающей отрасли стал слишком велик, OPEC пришлось принудительно ограничить объемы добычи, уменьшив их примерно на 50 %. Мировые цены на нефть поползли вниз, а затем в 1985 г. обрушились, и примерно до конца 1990-х гг. продолжали постепенно снижаться (в фактических долларовых ценах).

Поскольку цены резко взлетели вверх, падать им предстояло тоже резко. Поскольку нефтедобывающие предприятия даже пришлось закрывать, а нефтедобычу принудительно ограничивать, не было никакого смысла продвигать экономичные технологии, и их забросили. Проекты более экономичных автомобилей отложили в долгий ящик. Инвестиции в альтернативные источники энергии иссякли. Этим тенденциям удалось набрать такую силу, что это создало условия для очередной потери равновесия и следующего ценового скачка. Может быть, сегодняшние высокие цены на нефть — это как раз и есть следующий скачок, он набрал силу после смены тысячелетий.