Кружка воды в лицо, еще одна… Все! Вроде что-то видно из-под опухших век. Я — «краповый берет!»

Зачем же все-таки нормальному человеку нужны эти самоистязания? Довольно просто ответил на такой вопрос один из испытуемых, З6-летний старший прапорщик Гинтаутас Пабиленис:

— Сдавая экзамен на краповый берет, я посвящаю себя служению добру, отдаю дань памяти и уважения героям-однополчанам.

(Храпач С. Белорусские Рэмбо //Комсомольская правда в Беларуси. — 1995. — 28 июля.)

Единственная организованная кампания диверсии во время мировой войны 1914–1918 годов была проведена в Северной Америке. Она началась за много месяцев до того, как Соединенные Штаты объявили Германии войну, и стихала по мере того, как вашингтонское правительство все больше и больше втягивалось в войну. Мы имеем в виду знаменитую диверсионную атаку Германии, бывшую единственным достижением ее секретной службы и поддержавшую ее преувеличенную довоенную репутацию. Это была настоящая война, удары которой падали на американских граждан, полагавших, что они вольны торговать с англичанами, французами или русскими. В первую очередь это были нападения на торговлю оружием и боеприпасами, на суда любой национальности, груз которых более или менее прямо предназначался для военных целей. Все это нам известно из повествования о своих подвигах начальника группы немецких диверсантов, флотского капитана Франца Ринтелена фон-Клейста.

Американские наблюдатели в Германии рассказывали впоследствии, как немцы со свойственной им безжалостностью реагировали на потопление «Лузитании» и гибель при этом множества людей. «Поделом им, — говорили они об утонувших американцах. — Плыть на пароходе с боеприпасами! Зачем им плыть на пароходе с боеприпасами. Люди, плавающие на кораблях с боеприпасами, должны ожидать, что их взорвут».

Гораздо больше раздражали немцев торговые суда из Америки, не столь быстроходные и не столь знаменитые, как «Лузитания». Этим как-то удавалось ускользать от взора командиров германских субмарин. Перепробовав все лучшие типы торпед, немцы выработали программу диверсий, руководимых с американского берега Атлантики. При этом они удачно остановили свой выбор на капитане Ринтелене. Его энергия, умелое руководство, корректные и вкрадчивые манеры несколько смягчили впечатление от грубых провокаций таких атташе в Соединенный Штатах, как фон-Папен и Бой-Эд, таких дипломатов, как Думба, и их бесчисленных подражателей. Ринтелен вел в Америке «малую войну» и все же обозлил меньше американцев, чем германские дипломатические Торы и Вотаны, притворявшиеся миротворцами.

Диверсия на ринтеленовский манер, на первый взгляд, была действительно «игрой». Можно не сомневаться, что грядущие войны будут насчитывать полки Ринтеленов: противники будут взрывать, жечь и уничтожать друг друга. Прибыв в Америку, Ринтелен легко завербовал большой штат пылких, остервенело патриотичных и грозных тевтонов. Ринтелен снабжал этих диверсантов свинцовыми трубками, серной кислотой, бертолетовой солью и сахаром. Адская машина в виде сигар вызывала пожар в бункерах судна, груженного боеприпасами, после его выхода в море. Вначале было совсем нетрудно закладывать эти небольшие трубки в бункеры или трюмы грузовых пароходов, отправляемых в Европу.

Вскоре эпидемия пожаров распространилась на атлантических пароходных линиях, как ветряная оспа в детских садах. Эти пожары приходилось тушить, заливая трюмы морской водой и портя уцелевшие боеприпасы. В результате на фронт во многих случаях попадали партии снарядов, спасенных и «освеженных». Неудивительно, что американские снаряды снискали себе дурную репутацию слишком часто не взрываются. Германские диверсанты, таким образом, помогали разжигать антагонизм между американцами и их недоверчивыми покупателями в странах Антанты.

Кроме этих, с виду невинных, трубок, зажигательных бомб простого устройства, рассчитанных на определенный срок действия, Ринтелен и его агенты пользовались другими машинами, замаскированными под консервные банки, детские игрушки или обыкновенные куски жирного каменного угля. Однако самую страшную бомбу довелось изобрести одному из главных сообщников Ринтелена, лейтенанту Фэю; бомбу эту можно было приладить к рулю стоящего на якоре судна, после чего движение руля автоматически вызывало взрыв.

При поддержке Ринтелена Фэй разрабатывал в тиши свое адское изобретение. Он построил корму парохода и приделал к ней заправский руль. К этому рулю он прикрепил детонатор, оканчивавшийся железным болтиком, который в нижнем конце заострялся иглой. Болтик соединен был с валом руля, и когда вал вращался, с ним вместе вращался и болтик, постепенно высверливая себе путь в детонатор. В конце концов игла пронизывала взрывной капсюль, происходил взрыв, и руль отваливался от корабля.

Германский диверсант получил ранения, испытывая свое изобретение, но он не оставлял своего дела, пока не добился от модели четкой работы, а затем приступил к сооружению портативной бомбы. Вскоре после этого, наняв однажды вечером моторную лодку, он пробрался в нью-йоркский порт, где под предлогом аварии двигателя подплыл к рулю одного из крупнейший военных транспортов и приладил свою адскую машину, после чего благополучно улизнул. На той же «неисправной» моторной лодке он повторил эту операцию. Результаты сказались весьма быстро и очень убедительно. Суда вышли в море — и на каждом произошла поразительная, таинственная катастрофа, руль исчезал, а корма оказывалась разрушенной взрывом. Команде одного парохода пришлось покинуть его и бросить на волю волн, другой пароход успел подать сигнал бедствия, и его отбуксировали в ближайший порт.

Эта победа над грузами причинила Фэю немало хлопот. Теперь он уже не решался показываться в гавани на испорченной моторной лодке. Вздумай он подобраться к рулю какого-нибудь парохода, его тотчас же заподозрили бы и арестовали. Тогда он стал мастерить из пробки своеобразные плоты и устанавливал на них адскую машину. В темноте, толкая перед собой плот, он подплывал к пароходу, местоположение которого было им заранее разведано, и прилаживал адскую машину к рулю. Эти ночные вылазки он предпринимал в течение многих недель не только в Нью-Йорке, но и в Балтиморе и других портах Атлантического океана.