Так что же такое рубаи Омара Хайяма, чье звонкое и манящее наименование доносится до нас из глубин древней персидской истории? Да-да, персидской, а не арабской, откуда пришли в мир газели и касады. И до сих пор, говорят, в городском фольклоре Ирана, Афганистана, Таджикистана этот, чаще всего любовный, куплет широко распространен, как те самые наши частушки. Они пелись и декламировались юношами и девушками, легко запоминались, имея уникальную по простоте и легкости запоминания рифму (аааа или ааbа), становились популярными не только благодаря этому, но и меткости выражений и привычными образами. Уже при жизни Мастера рубаи вызывали массу подражаний, да еще каких! Очертить границы творчества самого Хайяма уже просто невозможно, ибо не знаем мы точно, что начертано пером великого (часто на полях научных трудов) или брошено в воздух на пирушке, а что сотворили до него или после… Думают над этим ученые, называют нам разное количество подлинных, хайямовских рубаи, составляющих нынешнее ядро красиво издающихся бесчисленных и разных по «толщине» сборников под названием «Рубаи Омара Хайяма».

Можно, конечно, сосредоточившись, найти точеные и точные, звенящие, как натянутая струна, разящие, как яд гюрзы, скептические, дерзкие, иронические, философски весомые строки, которые никем иным, наверное, не могли бы быть написаны, ведь только Хайям сумел расширить и обогатить народную песенную форму этих странствующих четверостиший такой глубиной, такой кажущейся невозможной способностью разговаривать с самим Богом на мировоззренческие темы, используя всего четыре строчки!..

Сколько горечи порой звучит в этих словах, сколько хочется узнать и понять!..

Острый ум Хайяма сумел создать как бы заново эту удивительную, гибкую форму, вместившую в себя все – от тоста до любовной записки, от эпиграммы (в том числе и на себя самого) до молитвы, от афоризма до формулировки законов философии…

Он с полным основанием мог сказать о себе:

А до какого резкого тона поднимается Хайям, осуждающий ханжество во всех его проявлениях! Несправедливые судьи и стяжатели, злокозненные визири и тайные развратники, лжефилософы и мусульмане-ортодоксы! Трепещите! Дерзкий язык Хайяма разит без промаха!

Да, горечь звучит в строках о невозможности познать этот мир до конца, и таких строк у великого Омара множество, видно, мучило его собственное бессилие, невозможность приблизиться к истине, но разве не движение к ней, вечное желание приблизиться, найти, сам поиск ее, путь – разве не это определяет истинного мудреца, да просто человека?!

Пресвитер Иоанн… Легендарный христианский(!) правитель востока, одновременно король и отец церкви! Откуда к нам пришел? Всего два упоминания: история о посещении архиепископом Индии Константинополя и патриархом Индии Рима во времена Папы Каликста II (1119–1124). Ни подтвердить, ни опровергнуть, ибо все это к нам добралось с таким трудом, через горы лет и моря слов, через правду и выдумку сотен людей. Правда, просвечивает одно письмо, поражавшее воображение европейцев, появившееся в 1165 году, чья подлинность сомнительна, ох, сомнительна – письмо от нашего героя императору Византии Мануилу Комнину, правящему с 1143 по 1185 годы, и распространялись слухи о нем и пересказы в приукрашенном виде еще несколько столетий спустя, а потом и в печатном виде. А во время второго Крестового похода [среди рыцарей] было распространено верование, что пресвитер Иоанн придет на помощь из своих святых мест и поможет отвоевать Палестину у мусульман. И так верили мы этому! Папа Александр III направил письмо Иоанну через своего врача-эмиссара Филипа, 27 сентября 1177 г. Правда, потом о Филипе никто уже не слышал…

Где же и кем правил великий? Начиная с XIV в., его империей «располагалась» в Африке, в XV и XVI вв. она просто-напросто отождествлялась с Эфиопией, кстати, вполне христианским королевством. Пресвитера Иоанна называли то потомком волхвов, то отпрыском Святого Фомы, предположительно основавшего раннюю, подлинную Христианскую Церковь в Индии.