Аталанта была первой спортсменкой, которой пришлось выбирать между спортом и семьей

Пока он так думал, дева устремилась вперед. Когда она бежала, то казалась еще прекраснее, чем всегда. Ветры словно давали крылья ее ногам; волосы развевались за плечами, а серая бахрома ее одежды разлеталась за ней. Румянец окрасил белизну ее кожи, как малиновый занавес на мраморной стене. Все соревнующиеся были оставлены позади и без жалости преданы смерти. Гиппомен, не устрашенный таким результатом, вперился глазами в деву и сказал: «Что хвалиться победой над этими слабаками? Я предлагаю тебе соревноваться со мной». Аталанта посмотрела на него с жалостью и не знала, рада ли она будет победить его. «Какой бог может убедить его, такого молодого и привлекательного, убраться? Я жалею его, но не за красоту (хотя он прекрасен), а за молодость. Я хочу, чтобы он отказался от бега или, если он будет столь сумасшедшим, надеюсь, он сможет обогнать меня». Пока она сомневалась, прокручивая эти мысли, нетерпение зрителей возросло, и отец сказал ей приготовиться.

Потом Гиппомен обратился с молитвами к Венере: «Помоги мне, Венера, потому что это ты ведешь меня». Венера услышала его мольбу и была к ней благосклонна. В саду ее храма на ее острове Кипре было дерево с желтыми листьями, и желтыми ветвями, и золотыми плодами.

И вот она сорвала три золотых яблока и, не видимая никем другим, дала их Гиппомену и научила его, как их использовать. Сигнал был дан; оба стартуют и несутся по песку. Их бег столь легок, что вы почти думаете, что они могут без погружения пробежать по поверхности реки или по волнующемуся полю. Крики зрителей подбадривали Гиппомена: «Давай же, давай, старайся изо всех сил! Быстрее, быстрее! Ты нагоняешь ее! Не расслабляйся! Еще одно усилие!» Не известно, кто слышал эти крики с большей радостью: юноша или дева. Но его дыхание начало изменять ему, горло пересохло, финиш был еще далеко. В этот момент он бросил одно золотое яблоко. Дева была в полном изумлении. Она остановилась и подняла его. Гиппомен рванул вперед.

Со всех сторон вырвались крики. Она удвоила свои усилия и скоро нагнала его. И снова он бросил яблоко. Она снова остановилась, но снова сравнялась с ним. Финиш был близко; остался последний шанс. «Теперь, богиня, – сказал он, – пусть твой дар будет плодотворен!» И он бросил последнее яблоко в сторону. Она смотрела на него и сомневалась; Венера побудила ее повернуть в сторону за ним. Она так и сделала и была побеждена. Юноша унес свой приз.

Влюбленные были столь полны своим счастьем, что забыли оказать должный почет Венере; и богиня была рассержена их неблагодарностью. Из-за нее они нанесли оскорбление Кибеле. Эту могущественную богиню нельзя было оскорблять безнаказанно. Она лишила их человеческого обличья и превратила в зверей, которые соответствовали им по характеру: охотницу-героиню, торжествующую в крови своих поклонников, она сделала львицей, а ее господина и хозяина – львом, и запрягла их в свою колесницу, где их можно видеть и сейчас на всех изображениях богини Кибелы в скульптуре и живописи.

Кибела – это азиатское имя богини, которую греки называли Реей, а римляне – Опс. Она была женой Кроноса и потому именуется «матерью богов» (и, в частности, самого Зевса). В произведениях искусства она выражает дух матроны, который характеризует Юнону и Цереру. Иногда она изображается покрытой вуалью и сидящей на троне, а рядом с нею изображены львы; иногда она ведет колесницу, запряженную львами. Она носит корону, зубцы которой вырезаны в форме башен и зубчатых стен. Ее жрецы назывались корибантами.

Байрон в описании Венеции, которая построена на низком острове в Адриатическом море, сравнивает ее с Кибелой:

В «Ритмах в дороге» Мур, говоря об альпийском пейзаже, упоминает об истории Аталанты и Гиппомена следующим образом:

Геркулес был сыном Юпитера и Алкмены. Так как Юнона всегда враждовала с отпрысками своего мужа от смертных матерей, она объявила Геркулесу войну с самого его рождения. Она послала двух змей, чтобы уничтожить его, лежащего в колыбели, но не по годам развитой наследник задушил их своими руками. Однако из-за хитростей Юноны он был в услужении у Эврисфея и должен был исполнять все его приказы. Эврисфей возлагал на него ряд отчаянных авантюр, которые были названы «Двенадцать подвигов Геркулеса». Первый из них была битва с немейским львом. Ужасный лев осадил долину Немея. Эврисфей приказал Геркулесу принести шкуру этого монстра.

Геракл и Немейский лев. С картины Мигуэля Коимбра

После безуспешных попыток одолеть его булавой и стрелами Геркулес задушил животное голыми руками. Он вернулся со шкурой мертвого льва на плечах; но Эврисфей при ее виде и этом доказательстве силы героя был так испуган, что приказал в будущем оставлять трофеи его подвигов за пределами города.

Следующим подвигом было убийство гидры. Это чудовище опустошало страну Аргос и поселилось в болоте около источника Амимона. Источник был открыт Амимоной, когда страна страдала от засухи, и Нептун, который любил ее, позволил ей ударить по скале его трезубцем, и из трех отверстий хлынул поток. Здесь обосновалась гидра, и Геркулеса послали уничтожить ее.

У гидры было девять голов, и та, что в середине – бессмертная. Геркулес разбивал головы булавой, но на месте разбитой головы сразу же вырастали две новые. Наконец, с помощью верного слуги Иола, он сжег головы гидры и похоронил девятую, бессмертную, под огромной скалой.

Геракл и гидра

Следующим подвигом была чистка Авгиевых конюшен. У Авгия, царя Элиды, было стадо из трех тысяч голов, и их конюшни не чистились тридцать лет. Геркулес направил через них реки Алфей и Пеней и очистил конюшни их в один день.