решают. Решает большинство, а в большинстве у нас будут те, кто за нами

пойдет. Здоровый спаянный коллектив. Разве я не прав?

Махонин. Пожалуй, ты прав, Эгигий! Трудно с тобой не согласиться.

(Отстраняя список.) Ох эти ученые советы, сколько людям крови поперепортили!

Помню, когда я на кандидатскую выходил, меня чуть живьем не съели. Пронесло!

Молод я тогда был. Вынослив.

Кочевряжнев. Кстати, как с докторской? Продвигается?

Махонин. Не знаю, что сказать... Трудно... Дай срок... Третий год по

ночам да все выходные и праздники над ней сижу. Так трудно. Так трудно.

Посмотрим. В этом году, может, на защиту выйду.

Кочевряжнев. Теперь с этим делом строго стало. Не как раньше. Теперь

ВАКу большие права даны. За грубые нарушения установленного порядка этой

самой защиты они запросто ученые звания и степени отнимать могут.

Махонин. И правильно. Давно пора ВАКу дать такие права. Сколько у нас

этих липовых кандидатов да докторов развелось?! Хоть пруд пруди. А нам чего

бояться? Волков бояться - в лес не ходить.

Кочевряжнев. Ясное дело. Попытка - не пытка. (Поднимается.) У меня

небольшое совещаньице на двенадцать ноль-ноль назначено. Значит, обо всем

договорились? Списочек у себя оставишь?

Махонин. Оставлю! Помозгую еще. Пошлифую. (Вспомнив что-то.) Да!

Эгигий! Не в службу, а в дружбу. Надо мне тут одну дивчину на работу

устроить. Запиши фамилию!

Кочевряжнев. Записываю.

Махонин. Потусторонняя Лидия Андреевна.

Кочевряжнев. Записал. Что она может делать?

Махонин. Определи ее в лаборантки. Надо! Помоги!

Кочевряжнев. Будет сделано.

Кочевряжнев уходит. В приемной появляется Солома.

Тамара. Молодой человек! Вы к кому?

Солома. Я к Пал Палычу. Он меня ждет.

Тамара. Сейчас доложу. Откуда вы?

Солома. Не важно. Важно, что я здесь, а он меня ждет.

Тамара. А у нас так принято. Без доклада я вас не пропущу.

Солома возвращается к столу секретаря, садится.

Солома. Доложите.

Из кабинета выходит Пал Палыч.

Пал Палыч! Не пускают к вам!

Махонин (радостно). Товарищ Солома! Очень рад. Значит, приехали?

Солома. Строгие у вас, однако, порядки!

Тамара. А нам все равно, что сено, что солома.

Солома. Вы прекрасный секретарь! Шефа надо охранять!

Махонин (Соломе). Проходите, пожалуйста! (Тамаре.) Ко мне никого не

пускать! Меня нет! Я в главке! Прошу!

Махонин и Солома проходят в кабинет.

Значит, будем работать?

Солома. Значит, будем работать!

Махонин. Товарищ Солома, могу я быть с вами откровенным?

Солома. Не здесь... Не здесь...

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Обстановка первой картины. В той же позе сидит ожидающий

кого-то Полудушкин. Так же как в первой картине,

появляется Махонина. Только на этот раз она в брюках и

голубом парике.

Махонина. Сидят?

Полудушкин. Сидят! Раиса Марковна, я, пожалуй, это дело оставлю, а сам

пойду.

Махонина. А что это вы еще нам принесли, если не секрет?

Полудушкин. Какие же от вас могут быть секреты? Билет для Соломы.

Махонина. А я и не знала, что Солома, оказывается, у вас квартировался.

Полудушкин. Почему не пойти навстречу нужному человеку? Поискал,

поискал ему квартирку на стороне... Свою уступил. Два месяца - не два года.

Махонина. Выходит, он вас как бы стеснил?

Полудушкин. Почему именно стеснил? Зато я теперь с телефоном. В момент

поставили. Я монтерам десятку подбросил, так они мне еще две добавочные

розетки поставили и рыжий польский аппарат принесли.

Махонина. Красиво!

Полудушкин. Большой дефицит. Так что имею теперь связь со всеми

точками.

Махонина. Солома уезжает?

Полудушкин. Уезжает. Я ему на третье число достал. Спальный вагон. В

Харьков едет. Вот я и жду. А дела меня ждут...

Махонина (вздохнув). Пал Палыч этому Соломе для работы все условия

создал. Буквально все.

Полудушкин. Ясное дело. Ученый человек приехал, надо его в