– Пока мы не проведем анализ, мы вообще не сможем решить, произошло это или нет.

Дэвид промолчал. Чувства инспектора были ему хорошо понятны.

– Если это убийство, а не самоубийство… – начал тот.

– С чего бы это могло быть самоубийство?

– Горе и все такое прочее – или угрызения совести, если мы получим доказательства, что это он убил Урсулу. Столкновения не было, заноса тоже. Машина просто съехала с дороги прямо в дерево.

– Наверное, он был уже мертв.

– Если это не самоубийство, – твердо повторил инспектор. – Он мог отравиться тем же ядом, которым убил жену, или намеренно съехать с дороги на полной скорости. Если же убийца появился на сцене, чтобы забрать отравленные сигареты, то он шел на значительный риск.

– Не думаю. Проезжий или прохожий увидел бы, что он занят спасательными работами, стал бы помогать и был бы так потрясен несчастьем, что ничего бы не заметил, кроме жутких ран погибшего. Вспомним, что никотин и сигареты не должны были обнаружиться. Мое вмешательство не предусматривалось – что, естественно, дает нам солидное преимущество.

– Если ваши предположения верны.

Дэвид поклонился – насколько это было возможно в полулежачем положении. Похоже, тема Алана Дункана была исчерпана. Дэвид подумал, с чего бы это инспектор остается сидеть у постели больного, сурово на него глядя.

– Вам, может, будет интересно узнать, – сказал наконец инспектор Стейнс, – что мы нашли юного кретина, изображавшего пожарную во время заседания медкомиссии.

– Отлично! – Энтузиазм Дэвида был неподдельным, но инспектор продолжал смотреть на него подозрительно. – И кто же это?

– Бойфренд одной девицы из проходивших комиссию. Я ее расколол. Намекнул, что ее могут задержать за убийство Дункан. Тогда она показала мне записку, которую он оставил у нее в раздевалке – знал ее одежду, сами понимаете. Все эти молодые одинаковы. Не представляю, куда мы катимся.

– И что было в записке? – спросил Дэвид.

Инспектор Стейнс достал из блокнота конверт и передал ему. Там лежала половина листа дешевой почтовой бумаги с надписью: «Кто говорил, что у меня не выйдет? Так-то, лапонька. Где мои пять бобов?»

– Девчонки останутся девчонками, – заметил Дэвид, отдавая записку.

– И мальчишки, судя по всему, тоже.

– Вот именно.

Инспектор встал и аккуратно приставил стул обратно к стене.

– Вы бы отдохнули как следует, – участливо предложил он. – Отложили бы на какое-то время эту работу.

– Понимаю, что вы говорите искренне, – согласился Дэвид. – И определенно приму ваш совет на несколько дней.

Он сдержал слово. Персонал в «Плуге и бороне» относился к нему внимательно и сочувственно. Джилл всем сказала, что Дэвид переутомился на прогулке в первый день и должен восстановиться. За это время они с Дэвидом узнали много интересного об обитателях Уэйкли – прошлых, настоящих и будущих.

В конце недели инспектор Стейнс пригласил Дэвида на совещание в Шорнфорде, в котором приняли участие суперинтендант и главный констебль. Анализ дал положительные результаты. Причиной смерти Алана Дункана стало отравление никотином. Охота была в разгаре, а поле сузилось до усадьбы Уэйкли-Мэнор. Хозяева или слуги, но кто-то подложил Дункану отравленные сигареты и вовремя появился на месте преступления, чтобы убрать неиспользованные. Как было выполнено это последнее действие и кем? У кого имелось время доехать до Спиндлбери-Копс или незаметно следовать за Дунканом? У кого есть машина и бензин для такой цели? Ведь не мог же убийца без машины вовремя успеть на место? Как вышло, что и Хьюберт, и Реджинальд оставались на территории поместья все интересующее следствие время, при этом Хьюберт за руль давно не садится, а машина Реджинальда, используемая на ферме, стояла у всех на виду во дворе Мэнор-Фарм весь день?

– Как бы там ни было, это исключает вашего лондонского подозреваемого, – медленно произнес Дэвид. – Доктор Морис Колмен на этом этапе из картинки выпадает?

– Надеюсь, что нет, – отозвался инспектор. – Я пока держу его в поле зрения.

– И думаю, вы правы, – серьезно сказал главный констебль.

– Есть о нем новости? – спросил Дэвид.

– Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, – ответил инспектор Стейнс.

Слегка уязвленный этим пренебрежительным ответом, Дэвид вернулся в деревню Уэйкли. У Джилл были для него новости.

– Рейчел организовала для нас посещение. Приглашение пришло сегодня утром. На нас обоих завтра к чаю.

– И на меня тоже?

– Сказано – обоих. Смысл ведь в том, чтобы ты увиделся с викарием?

– Несомненно. Но я был готов, что усилия окажутся бесплодными.

– У тебя подавленный вид.

– Инспектор Стейнс неласково со мной обошелся.

– Бедняжечка. Но ты ему ответишь тем же. Обычно ведь так и бывает.

Преподобный Томас Хеншоу служил викарием в Уэйкли уже тридцать пять лет. Это был простой, добрый, не педантичный человек, лет под семьдесят, преданный интересам своего прихода и мало чем озабоченный за его пределами. Жена его, по сути очень на него похожая, обладала куда более подвижным умом. Это ее усилиями прекраснодушные замыслы викария воплощались в жизнь. Без нее его душевная доброта оставалась бы во многом бесплодной.

Дэвид и Джилл увидели, что входная дверь дома викария открыта и подперта щеткой для чистки обуви. На звонок никто не откликнулся, и они стали искать дверной молоток, но тут в дальнем конце прихожей появилась миссис Хеншоу.