— Чудесно! Очень красивый свет! — Профессор взял с полки «Морских млекопитающих» Скэммона и открыл её. — Можно даже читать. — Но его больше интересовало, как горит рыба-свеча. — До чего хорошо! И почти никакого запаха!

Клинт открыл большой кофейник, в котором хранил свои запасы.

— Возьмите несколько рыбок себе домой.

— Не стоит, Клинт. — Затем его лицо прояснилось. — Нет, пожалуй, возьму. Я могу пользоваться ими в лаборатории.

Клинт завернул рыбок в листок бумаги, приготовленной для сочинения, и профессор сунул их себе в карман.

Когда рыба-свеча догорела, Клинт поднял занавеску, и снова перед ним предстал большой мыс полуострова Тоандос, разделяющий залив на две части. Там, на этом мысу, он нашёл Бастера и там же потерял его, когда «Снежная королева» скрылась из виду.

— А теперь, — сказал профессор, — давай посмотрим твои записи.

Клинт подал профессору довольно неприглядного вида тетрадь.

— Немного растрёпана, извините. Это Бастер как-то вздумал её пожевать. Наверное, она пахла рыбой от моих рук.

Профессор усмехнулся при виде следов от острых зубов.

— Прямо из пасти тюленя! Значит, записи неподдельные.

— Но и не очень хорошие, — сказал Клинт, — и не все они касаются Бастера. Я записывал сюда всё подряд, что приходило мне в голову о теплокровных животных и жизни в море.

— Это ещё интереснее.

Сначала профессор читал быстро, потом медленней и прерывал чтение, чтобы обсудить отдельные записи, а глаза его горели за стёклами очков.

— Превосходная мысль, Клинт, насчёт предков нынешнего тюленя — медведей, которые питались молодью лосося из ручья и уходили вслед за лососем всё дальше и дальше в море, пока наконец у них не выросли ласты и они не превратились в тюленей. Вполне возможно, что именно так это и произошло.

— Мне эта мысль пришла в голову, когда я нынешней осенью наблюдал за медведями у ручья, — объяснил Клинт. — Я, правда, не видел, чтобы они плыли вслед за лососем, но такое намерение у них, по-моему, было.

— То же самое происходит сейчас с полярными медведями, — сказал профессор. — Они проводят в воде так много времени, что трудно сказать, наземные они животные или морские. Хотя никаких приспособлений для жизни в море у них нет.

— Может, поэтому у них такой злобный нрав, — предположил Клинт. — Им приходится делать то, для чего они вовсе не приспособлены.

Профессор ещё раз усмехнулся.

— Я нижу, тебя интересует вопрос, почему тюлени, связанные родством с угрюмыми медведями, добродушны и игривы? Нет ли здесь влияния морской среды?

Он снова принялся читать записи.

— Значит, тебе довелось встретиться с дельфинами? «Дельфины, по-моему, радуются жизни больше, чем рыбы; может, это происходит потому, что они теплокровные животные и ощущают океан более непосредственно, нежели рыбы. Рыба, имеющая такую же температуру тела, что и окружающая её среда, едва ли сознаёт, что находится в воде».

Профессор продолжал читать и одновременно комментировать.

— Значит, тебе удалось самому видеть, что ловил в воде твой тюлень: маленького осьминога и…

В этот момент в комнату вошла тётя Гарриет и сказала, что обед готов.

— Ну и запах! Как в вигваме у индейцев, — презрительно фыркнула она.

— Мы сожгли рыбу-свечу на алтаре науки, — объяснил профессор Уиллс. Он закрыл тетрадь и осторожно положил её на стол. — Клинт, я вижу в тебе все задатки океанолога.

— Вы тоже так думаете, профессор?

Клинту казалось, что профессор отворил перед ним двери в новый мир, полный чудес.

За обедом профессор Уиллс сказал, что ему страшно хотелось бы поесть устриц, и отец предложил всем вместе отправиться в поход за устрицами. Он спустил на воду большой ял с подвесным мотором, и они поплыли в Залив Пиратов.

У подножия утёса, где можно было сидеть на выброшенных на берег брёвнах, отец развёл костёр. Тётя Гарриет говорила о Бастере так, будто она сама вырастила его, и попросила Клинта показать, где он его нашёл. Клинт повёл их к большим валунам.

— Очень интересно! — сказал профессор. — Приют и убежище — всего в нескольких ярдах от берега при большом приливе. Лучшего места тюленихе было не найти. — Он лёг на землю и опёрся на локти, чтобы оказаться на том уровне, на какой обычно приподнимаются тюлени. — Даже лучше, чем я думал. Надёжное убежище и одновременно широкий обзор берега и воды.

Клинт тоже лёг на песок, чтобы посмотреть на мир так, как впервые увидел его Бастер: песок, гранитные валуны, которые казались скалами, покатый берег, широкий залив и подножие Олимпика, вздымающегося на противоположном берегу. Прекрасный безопасный мир для тюленя, но этот мир себя не оправдал.