– Лучше не надо, Серапион, я тебя умоляю, – взволновался Пинчук. – Нам только здесь грома и молний не хватало. Ты что, не веришь мне на слово?

– Верю, Валера, как не верить. Но и ты меня пойми. В кои веки у меня в руках оказался потрясающий материал. Из этого парня можно смело лепить мегазвезду. На кону стоят миллиарды долларов.

– Серапион, – взвизгнул неожиданно Пинчук, – я умываю руки. Я тебя предупредил. Ты имеешь дело с богом, пусть и языческим.

– Да знаю, знаю, – махнул рукой Поклюйский, – но это еще не повод, чтобы отказываться от такой роскошной фишки. Ваши предложения господа?

Не знаю как другим, но мне Серапион Павлинович понравился с первого взгляда. Деловой человек, которого не смущают ни расстояния, ни временные провалы. И на нас с Марком он смотрел теперь дружелюбно и заинтересованно.

– Роскошные дворцы, эксклюзивная публика, сплошь состоящая из аристократов, – бросил я на стол свои козыри. – Несметные богатства.

– Конкретнее, пожалуйста, – вежливо попросил Поклюйский, – и лучше в долларах.

– Пятьдесят миллионов для начала вас устроят?

– Вне всякого сомнения. Но мне нужны гарантии. Я не могу отправиться абы куда, не получив задатка ну хотя бы в десять процентов от указанной суммы. Это же шоу, у нас будут большие расходы.

– Согласен, – кивнул я головой. – Контракт подписываем немедленно.

– Но в силу он вступает только после перечисления оговоренного задатка на мой счет, – поставил жесткое условие Поклюйский.

– С нашей стороны возражений нет.

Контракт был составлен в мгновение ока с соблюдением всех необходимых формальностей. Осталось только подписать его, но тут в дело вмешался режиссер Пинчук, субъект нервный и склонный к истерикам в самый неподходящий момент.

– Имей в виду, Серапион, ты имеешь дело с темной личностью, склонной к предосудительным метаморфозам.

– Все мы оборотни, – философски заметил Поклюйский. – Ты ведь вроде уже умыл руки, Валера?

– Умыл, – подтвердил Пинчук. – Но я не могу спокойно смотреть, как мой друг подписывает договор с дьяволом.

– Не с дьяволом, Валера, – осудил коллегу по искусству Морава, – а с Чернобогом. Улавливаешь разницу?

– Если бы ты, Серапион, увидел этого молодого человека в его истинном обличье, то больше бы никогда не прикоснулся к авторучке.

Поклюйский криво усмехнулся в сторону режиссера и изящным росчерком пера подмахнул документ. Я тоже поставил свою подпись. После чего было решено обмыть удачную сделку. Элегантная секретарша внесла поднос заставленный рюмками с коньяком, и мы с Серапионом Павлиновичем в знак величайшего расположения друг к другу выпили на брудершафт.

– А со стороны вашего подопечного возражений не будет? – осторожно полюбопытствовал капитан Василий.

– Это с какой же стати? – удивился Поклюйский. – У нас с ним заключен договор. И никаких нарушений с его стороны я не потерплю, будь он хоть трижды олимпийским богом. Твое здоровье, господин Велес.

– Чарнота, с твоего позволения, – поправил я шоумена. – Велес – это всего лишь псевдоним. Ты не будете возражать, если переброску людей и оборудования я возьму на себя?

– А с какой же стати? – удивился Серапион Павлинович. – Но предупреждаю, это влетит тебе в копеечку. Придется арендовать по меньшей мере «Боинг», а то и «Руслан».

– С техникой у нас проблем не будет, – махнул я рукой. – Встречаемся после концерта прямо на сцене.

– Договорились.

После обмена рукопожатиями мы покинули кабинет Поклюйского в полном составе. Пинчук, правда, рвался что-то объяснить Серапиону Павлиновичу, но был подхвачен под руки компетентными товарищами и почти силком выведен в коридор.

– Вы что же, гражданин Пинчук, хотите провалить важное правительственное задание? – зло зашипел на расстроенного режиссера капитан Василий.

– Нет, не хочу. Но это же оборотни!

– Ты что, о конспирации никогда не слышал, Валера? – насел на режиссера драматург. – Это же бойцы невидимого фронта, штирлицы наших дней.

– В гробу я видал таких штирлицев, – обиделся Пинчук.

– Я бы его арестовал, – задумчиво проговорил Морава. – Этот тип может провалить нам операцию. В вашем ведомстве свободной камеры для него не найдется?

– Ну, Ванька, – растерянно ахнул Пинчук, – не ожидал!

– Тогда помалкивай. Мы здесь не в бирюльки играем, а спасаем человечество. Понял?

Спасение человечества обошлось в смешную сумму. Однако наделенным властными полномочиями лицам она почему-то показалась завышенной. На согласование ушло полдня. Генералу Сокольскому пришлось лично встретиться с сотрудником президентской администрации, чтобы министерство финансов наконец зашевелилось и выделило ничтожную сумму в пять миллионов долларов из непомерно разбухшего Стабилизационного фонда.