Харитон был начальником их группы. Ученые в этой обсерватории на Луне сменяли друг друга каждые полгода, если кто-либо не выражал настойчивого желания оставаться на второй срок, чтоб закончить интересующие его наблюдения. Тогда могли разрешить остаться, если врачебная комиссия не возражала.

Как раз Харитон, кибернетик Яков Шалый, астрофизик Виктория Дружникова и Кирилл остались на второй срок. Это было тяжеловато, но научный материал стоил того. Обычно штат обсерватории шестнадцать человек, однако получилось так, что временно в обсерватории осталось всего пятеро. Пополнение должно было явиться после Дня Всепланетного Объединения.

Вчера Кирилл случайно оказался свидетелем стычки между Харитоном и Яшей, его другом со студенческой скамьи. Стычка произошла из-за него, Кирилла. Кирилл вошел в кают-компанию, когда Яша, в нарушение всякой субординации, тряс начальника группы изо всей силы. Сгоряча они не сразу заметили Кирилла.

— Я не дам Кирюшку в обиду! — приглушенно твердил Яша. Тогда Харитон сказал очень странную вещь... совершенно необъяснимые слова:

— Но ведь это не человек, а фантом.

— Тише, черт тебя побери! Этот «фантом» ест, спит и работает, как все мы. Он знает и помнит наше с ним детство. Он — Кирилл! Понятно?!

— Но... ты же знаешь.

— Знаю. Ну и что?

— Как что? Разве это можно объяснить?

— У тебя всегда так: не понимаю, значит, этого не может быть. Но Кирилл Мальшет — существует, и тебе придется с этим примириться. И ты не смеешь игнорировать его так открыто.

— Его нет! — твердо отчеканил Харитон.

— Он здесь, с нами.

— Нечто вроде массовой галлюцинации.

— Как не совестно!

В это время друзья увидели Кирилла и растерянно умолкли. Харитон резко повернулся и вышел, далеко обходя Кирилла. Тяжелое квадратное лицо Чугунова пылало. Он был растерян и подавлен. Вся его плотная и подтянутая фигура в темном комбинезоне выражала неуверенность и даже испуг. А ведь в мужестве ему не откажешь!

— Яша, что здесь происходит? — напрямик спросил Кирилл. Его друг ласково и смущенно потрепал его по плечу.

— Не знаю, Кир. Мы никто ничего не знаем.

— Но это касается меня. Объясни, в чем дело!

— Я очень прошу тебя — ты ведь всегда мне верил,— не допытывайся.

— Почему?

— Поверь мне и на этот раз. Я не могу сказать. Может, когда-нибудь потом, на Земле. Не думай об этом, живи, как жил. На Харитона не обращай внимания, знаешь, какой он... Заканчивай свою работу.

Яша тяжело вздохнул и против воли как-то странно посмотрел на друга. Кирилл так побледнел, что щекам стало холодно, а губы немного онемели.

— Яков! Яшка! Ради нашей дружбы... объясни, прошу тебя, как товарища.

Лицо кибернетика скривилось. Он чуть не заплакал от жалости, и Кирилл понял, что именно из-за жалости он не скажет ничего.

Но что же это за правда, если он предпочитает терзать товарища, оставляя в неведении!

Вечером (для удобства работы и отдыха на Луне соблюдали двадцатичетырехчасовой график) Кирилл дождался, когда Вика пройдет из кают-компании к себе, и вошел к ней с твердым намерением добиться правды.

Вика должна сказать! Вика только взглянула ему в лицо и сразу поняла, чего он от нее хочет. В глазах ее мелькнул страх, но это ощущение непроизвольного страха вызвало в ней досаду на самое себя. Она решительно подошла к нему вплотную и, поднявшись на цыпочки, хотела по-дружески поцеловать его, но Кирилл легонько отстранил ее.

— Жалости мне не надо. Что произошло со мной? Вика огорченно отвела глаза.

— Кирилл, прошу тебя, не спрашивай!

— Нельзя же так, вы — друзья... ученые мы или обыватели?

Кирилл гневно отошел от девушки.

— Что-то произошло со мной, о чем я даже не догадываюсь. Что-то, видимо, плохое. Вы все молчите. Сговорились! Разве это по-товарищески? Ведь я же этого не прощу!

— Кирилл! — жалобно воскликнула Вика.

— Я — врач, специалист по космической медицине,— бурно продолжал Кирилл,— я биофизик и генетик, привык мыслить научно. Но вы не даете мне возможности разобраться, понять. Честно ли это? И какое вы имеете право, что я, ребенок? Вика, родная, мы сядем сейчас рядом, и ты расскажешь мне все спокойно и здраво.

Кирилл сел на узкий диван (ночью он выдвигался, превращаясь в широкую, удобную постель) возле откидного пластикового столика. За толстым выпуклым стеклом большого круглого иллюминатора холодно серебрился в свете Земли характерный лунный ландшафт, видимый с высоты. Полуокружность залива Радуги, где раскинулся космодром, в обрамлении причудливых, изъеденных солнцем и холодом скал.

Вика продолжала в задумчивости стоять посреди кабины — худенькая, стройная, в длинном, до тонких щиколоток, черном платье.