Когда я пришел в себя в комнате или палате никого не было. Я попытался открыть глаза. С большим трудом мне это удалось. Стараясь держать глаза открытыми, ибо веки так и норовили вернуться в исходное положения я стал рассматривать помещение, в котором находился. Я человек обладающий хорошим здоровьем и в больничных помещениях я разбираюсь довольно посредственно, за исключением приемных покоев и моргов. Поэтому палату или жилую комнату я оценил как VIP-палату. Еще осталось впечатление о некой старомодности помещения ни натяжных потолков, ни евроремонта я не обнаружил. Закрыв глаза или вернее они сами закрылись, стал размышлять где я нахожусь. Ничего в голову путного не приходило в голову. Все медицинские учреждения в округе, как мне было известно, были построены во времена советской власти уже после Великой отечественной и с тем, что я увидел, не имело никакой связи. Приняв решение собирать информацию, я снова отключился.

На следующий день мне удалось подслушать разговор медицинского персонала и меня сразу же раскрыли. Пришли два медработника женского пола. Это были женщина средних лет и молоденькая девушка наверняка только недавно отметившая совершеннолетие. Вы спросите как я это установил? Отвечу вам, когда они заговорили, я примерно определил это. Совершая медицинские манипуляции, они разговаривали между собой. Первой заговорила девушка.

– Мария Петровна, а что теперь будет?

– Ты про что Оленька?

– Ну как же его императорское величество в беспамятстве и кто государством управлять будет?

– Кто-нибудь да будет, свято место пусто не бывает. Хотя жалко мне, если государь Николай Александрович не сможет царствовать. Из всех остальных великих князей только Михаил Александрович мне нравится, но не лежит, говорят у него душа к царскому трону. Остальные то Романовы очень высокомерны и спесивы. К нам как скотине бессловесной относятся. Николай Александрович в отличие от них мужчина вежливый. Никогда ни кричал, не оскорблял. Если попросит что-нибудь, то всегда вежливо. А чего это ты Оленька престолонаследием российским озаботилась?

– Да я Мария Петровна боюсь как бы то, что два последних года не вернулись. Мне так страшно было Мария Петровна. Людей сколько невинных убили. Петра Ильича Паредко хорошего знакомца моего папеньки убили эссеры только за то, что он в губернском присутствии служил. А он ведь людям только хорошее делал и никому зла не желал. А в прошлом девятьсот шестом году ограбили нас Мария Петровна. Ворвался к нам в дом Федька Потанин с дружками и угрожая папеньке пистолетом потребовал отдать все деньги на дело революции партии социалистов-революционеров, а если мы не отдадим то к нашей семье применят революционное насилие.

– И что дальше Оленька что было?

– Маменька упросила ради нас с Анной папеньку отдать все деньги этим бандитам. А Федька Потанин деньги взял, и гнусно так усмехаясь, говорит папеньке, что они с товарищами еще зайдут к нам для повторной экспроприации, и в мою сторону смотрит негодяй. А Потанин разбойник всем известный и какой же он революционер, если честных людей грабит. Соседа нашего Петра Михайловича Печерского убили за то, что он отказался деньги отдать.

– И что пришел?

– Бог миловал Мария Петровна через день приехали в город стражники и кого схватили из этих разбойников, а кого и убили. А Федька Потанин злодей сбежал куда-то, не поймали его. Папенька меня через неделю к тете Полине в Петербург увез. А тетя уже здесь в больницу к Евгению Сергеевичу устроила.

От полученной информации у меня началось усиленное выделение адреналина. Сердце участило свое биение и кровь резко прилила ко всем органам. Под действием гормонов глаза у меня открылись сами собой. Я увидел перед собой приятную женщину средних лет и милую молодую девушку. Одеты они так как изображают дореволюционные фотографии сестер милосердия. Стояли они ко мне боком и поэтому мой приход в сознание банально просмотрели. Я бесцеремонно влез в их диалог.

– Так барышни скажите-ка, какое сегодня число и в каком это городе творится такой беспредел? И дайте зеркало.

– Февраля пятого девятьсот седьмого года - ответила на автомате Мария Петровна и вдруг сообразив, что к их беседе присоединился некто третий скомандовала Оленьке - беги быстрее зови Евгения Сергеевича.

Молоденькая медсестра рысью рванула за лечащим врачом. Как говорил штандартенфюрер Штирлиц запоминают последнюю фразу, поэтому откуда-то появилось зеркальце. Я взглянул в него и вместо себя я увидел физию его императорского величества императора всероссийского царя великия, малые и белые Руси и прочие Николая II Александровича Романова-Голштейн-Готторпского. В палату влетел Евгений Алексеевич Боткин собственной персоной. От своих фотографических изображений он отличался лишь тем, что был в цвете и в динамике. Гормональный всплеск закончился почти мгновенно, я отключился и это было хорошо.

Глава 2

На следующий день я обдумывал сложившуюся ситуацию. И она меня никак не радовала. Нет не в смысле, что я сюда попал. С этим я как то быстро смирился. А беспокоило меня мое нынешнее будущее. А основание для этого было то, что я в отличие от аборигенов знал, что произойдет через семь и десять лет. Самое главное я знал, чем лично для меня этот пикничок закончится. У меня два высших образования. Первое техническое я получил еще в советское время, но применить их мне в прямую не пришлось в связи с воцарением ЕБНа. Тогда вся советская оборонная промышленность рухнула даже не яму, а в пропасть. Моя специальность относилась к конструированию и производству боеприпасов в связи с миром, дружбой и жвачкой оказалась невостребованной. Но сказать, что полученные знания оказались лично для меня бесполезны, я не могу. Если для наших великих государственных мужей слить миллиарды, а может триллионы рублей в порядке вещей то для меня полученные в институте знания, не могу определить материальный эквивалент их стоимости, так как просто не знаю этого, оказались фундаментом в жизни. Могу сказать знания, которые вложили в меня мои учителя, много раз спасли мне жизнь и не только мне во время командировок на Кавказ. Хотя на последних курсах института я не сильно утруждал себя учебой, так как уже понял в какую жопу, ведут нас демократы. После института я устроился на машиностроительный завод, на котором всю жизнь работали мои родители в инструментальном цехе. Поработал я там конструктором всего шесть месяцев и уволился когда перестали совсем платить зарплату. Кто не помнит, была такая форма оптимизации производства. Чтобы не сокращать официально работников просто прекращали платить зарплату и люди вынуждены были сами увольняться по собственному желанию. А руководители красные директора от неожиданно свалившейся почти неограниченной власти оборзели. Сам видел как директор выходил пошутить с работницами. С мужиками он так шутить не рисковал. Выходит к ним и говорит